Белые крылья зиккурата. Морвейн Ветер

его и постучала в раздвижные двери комнаты аран-тал.

      – Да! – голос Дайнэ из-за стены прозвучал несколько более взволнованно, чем всегда, а когда Лира отодвинула дверь в сторону, то увидела, что Крылатый отряхивает помятую одежду – видимо, пытался вздремнуть.

      – Простите, что побеспокоила, – как можно мягче произнесла Лира, – я обещала показать вам систему освещения.

      Дайнэ отрывисто кивнул. Лира вгляделась в его лицо, пытаясь разобрать, что же не так, но не смогла ничего понять.

      – Я могу войти? – уточнила она.

      – Вы уже вошли.

      Лира помолчала.

      – Предпочитаете, чтобы я вышла? – спросила она.

      – Нет! – ответил Дайнэ подозрительно торопливо.

      Лира огляделась по сторонам.

      – Смотрите, – она подошла к одной из стен, – выключатель здесь. – Она провела по панели рукой и нахмурилась.

      Дайнэ приблизился и замер у неё за спиной.

      Лира надавила сильнее. Ничего не произошло. Хмыкнула.

      – И правда, – пробормотала она и отступила назад.

      Инаро едва успел сделать шаг в сторону, чтобы с ней не столкнуться.

      – Отойдите-ка, – попросила Лира, бросив на него быстрый взгляд, и принялась расстёгивать крючки мантии.

      Дайнэ отошёл максимально далеко и замер неподвижно, глядя, как намэ освобождается от одежды. Бросив на постель мантию, она осталась в одной нижней рубахе из тончайшего льна.

      Инаро стоял, не смея шевельнуться. Умом он понимал, что тело Крылатых – такая же прекрасная натура, как цветы или горы. Что многие поэты воспевали обнажённую плоть, и что красота намэ – естественный результат многовекового генетического отбора.

      Однако кровь, шумевшая в висках, отказывалась воспринимать тело Лиры Савен просто как объект эстетического наслаждения, так что Дайнэ отвернулся бы, если бы не боялся, что его сочтут идиотом.

      Лира тем временем нажала на панель ещё несколько раз, и из стены выдвинулась лесенка, ведущая под самый потолок. Намэ ловко взобралась по ней и крикнула сверху: