Гризли. Галина Валентиновна Чередий

дав даже притормозить возле Антохи, папахен затолкал меня в машину. Я только успела кивнуть другу.

      – Что-то ты сегодня долго ехал, предок. Что, никак от своей шлюхи-женушки отойти не мог? Боишься, сопрут такое сокровище?

      – Заткнись, Роксана!

      – А, нет, ты ж переживаешь, что она сама кого хочешь окучивать кинется, только отвернешься. Понимаю, вполне себе закономерная вероятность, когда в сорок с хером женишься на двадцатилетней общественной давалке!

      – Заткнись! – взорвался наконец господин Миргородский. – Закрой свой рот! Не смей оскорблять меня, мою жену и мать моего ребенка!

      – Мою мать оскорблять своими отношениями в открытую с этой ты что-то не стеснялся! И куда мы едем?

      – Туда, где тебе и место теперь. С меня достаточно.

      Он явно рулил не в центр города, в нашу дорогую квартиру в высотке, а куда-то в сторону окраины.

      – Интересно, и где же это самое место?

      – Там, где нет меня и моей семьи, – отрезал он и дальше на мои вопросы уже не реагировал.

      Забив на его молчание, я демонстративно закрыла глаза и привалилась к двери, показывая, что мне на все плевать. Авто резко затормозило, когда я уже всерьез задремала. Распахнув глаза, обнаружила, что остановились мы где-то в частном секторе перед выкрашенными в говняно-коричневый цвет железными воротами.

      «Садовая, 22», – гласила вывеска, и это показалось мне знакомым.

      – Выметайся! – приказал папахен, разблокировав двери.

      – С какой стати?

      – Ты тут теперь живешь.

      Не собираясь дожидаться, пока среагирую сама, он выскочил из машины, обошел ее и грубо выволок меня из салона. Открыл багажник и выкинул на пыльный асфальт несколько спортивных сумок.

      – Твое барахло, – выдернул из кармана связку ключей и швырнул мне в грудь. Еле поймала. – От халупы твоей бабки. Все, больше я о тебе ничего знать не желаю.

      Он захлопнул багажник, оставляя меня в полном офигее.

      – И что это, блин, значит?

      – А то и значит. Никаких больше отмазываний и вытаскивания из ментовок, Роксана. Никаких денег. Зарабатывай сама, хоть на панель выходи, мне плевать.

      – Ничего, что ты с дочерью родной говоришь вообще-то? – оскалилась я.

      – О родстве забудь. Мамаша твоя меня как лоха развела!

      – Да как ты смеешь! – В голове бомбануло, и я, не соображая ничего, кинулась на него с кулаками, сразу схлопотав сильный толчок в грудь, отбросивший меня к забору.

      – Смею. Я от тебя достаточно натерпелся. Хорош. Забудь обо мне.

      – Да хрен ты угадал! – зло просипела я. – Я прописана в квартире и…

      – Уже нет, – ответил он холодно, усаживаясь в машину.

      – Да кто бы тебе позволил…

      – Деньги и связи, Роксана. Те самые, что до сих пор помогали вытаскивать из дерьма тебя. Но ты этого не заслуживаешь, ты из той породы, кому нравится в нем плавать. Удачи в этом!

      Машина медленно покатила прочь, оставляя меня ошарашенной и разбитой стоять посреди улицы с корявым асфальтом. Ноги неожиданно