Буриданы. Катастрофа. Калле Каспер

генерал.

      – Вы так настроите русских против себя, что они скорее все сдохнут, чем сдадутся. Если бы вы сказали: мы хотим свергнуть большевиков и восстановить романовскую династию, это, возможно, было бы осуществимо. Немало русских ненавидят коммунизм. Они только терпят его. Но позволить превращать себя в униженный рабский народ – на это они никогда не согласятся. Вы получите такую войну, рядом с которой наполеоновская кампания покажется детской шалостью.

      – Да, в этом жена права, даже мы, эстонцы, никогда не терпели рабства дольше, чем семьсот лет, – нашелся Алекс, чтобы шуткой разрядить ставшую вдруг напряженной атмосферу, против чего генерал, кажется, ничего не имел: абстрактные рассуждения, казалось, не самая сильная сторона его личности.

      Марта налила кофе, Алекс открыл французский коньяк, который принес с собой генерал (бутылку французского вина они уже опустошили), наполнил рюмки и поднял тост за то, чтобы генерал, чем бы война ни закончилась, вернулся домой живым и здоровым и этим обрадовал бы свою семью, которая наверняка за него переживает. Эти слова запали генералу в душу, он снова вытащил портмоне, на этот раз чтобы продемонстрировать фото своих внуков, и больше они о серьезных вещах не говорили.

      Поздно вечером, когда Алекс, пользуясь тем, что весной большевики провели в мызу электричество, читал в постели «Записки о Галльской войне», которые он посчитал самой уместной в данную минуту литературой, пришла Марта и, расчесывая перед зеркалом волосы, вдруг сказала:

      – Я, конечно, знала, что в Германии у власти психи, но не думала, что эта болезнь настолько распространилась.

      – Не забудь, психи могут быть опасны, – проворчал Алекс в ответ. – Я посмотрел в глаза генералу, когда ты стала пророчествовать, и, готов поспорить, в тот момент он размышлял, поставить тебя к стенке сразу или немного повременить?

      – Если ты думаешь, что можешь меня этим напугать, то ошибаешься, – съязвила Марта и высказала мысль, которая и Алексу в последнее время иногда приходила в голову: – Какая разница в нашем возрасте, когда умереть, годом раньше, годом позже?

      – Философ, – буркнул Алекс, чтобы сказать хоть что-то.

      Марта не ответила, потушив свет, легла в постель и устроилась в объятиях мужа. День был длинным и трудным, но от вина, кофе и беседы с генералом пропал сон, и они еще долго лежали, слушая, как уставшие и пьяные немецкие солдаты в мызаском зале поют: „Vor der Kaserne, vor dem großenTor…”[3], и думая каждый о своем…

      Глава пятая

      Битва за Тарту

      Придя субботним утром на работу, София обратила внимание, что все сотрудницы тихие и чем-то расстроенные. Она спросила у лаборантки, молодой женщины, которая недавно вышла замуж, что случилось. «Разве вы не знаете? – ответила та, – сегодня ночью была облава, увезли много народу. Говорят, в Сибирь». София вспомнила, что под утро до нее доносились какие-то звуки со стороны соседнего дома, то ли гул мотора, то ли возбужденные голоса, но она давно не верила своему слуху и не придала значения этому шуму, подумала, мерещится. Рядом жила семья богатого

3

«Перед казармой, у большой двери…» (нем.; из песни «Лили Марлен»).