Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех. Надежда Ожигина

будет отправить посольство в Сельту, – решил он, с усилием возвращаясь в реальность. – Снова область на грани срыва. Бунтари неугомонные! Посольство и полк сопровождения. Намеком».

      Тонкие холеные пальцы огладили старинный корешок. Император смотрел на свои руки и думал, что так, пожалуй, и приходит старость. Через три года ему стукнет полсотни, а там… Нет, нужно срочно встряхнуться, войну кому-нибудь объявить, той же Сельте, будь она неладна! И приказать седлать коня, черт с ней, с погодой промозглой! Одному съездить в Венниссу, свечку за здоровье жены запалить, сына проведать…

      Робкие тени ожили в дальнем углу кабинета, задвигались, зашуршали, поползли по стенам паутиной. Император вздрогнул и отложил фолиант, прислушиваясь к шуршанию. Тишина. Сдавила виски, так, что слышен заполошный стук сердца, а может, это стучались сны, скреблись, становились явью, и стоило кликнуть стражу, пусть случится переполох, все можно будет потом объяснить, все, кроме трупа государя в пустом кабинете. Там, в углу, возле камина, кто-то вставал в полный рост, нарастал, проявляясь в тени портьеры, от него веяло холодом и первозданной Тьмой.

      Он небрежно потянулся в кресле, не сводя глаз с растущих теней, от души потянулся, так, что пальцы его, пусть холеные, но сильные пальцы воина впились в рукоять меча, лежавшего на столе. Вот так, уже лучше, и появились силы улыбнуться противнику, хищно и радостно, как улыбаются нежданной удаче, хватая ее пятерней. Древний меч ни разу не покидал ножны, Император и сам не знал, кто из них кого охраняет, но раз пришел час, колебаться бессмысленно. Он медленно потянул клинок и на треть вынул из потрепанной кожи, точно платье сдирал с красотки. Мертвенная сталь сверкнула, вобрав в себя пламя свечей, жар камина, в комнате образовался сквозняк, будто приоткрылась дверь в бездну, огонь погас, сразу, до остывших углей, сделалось тошно, будто в мече обретал злобный дух, ненавидящий самую жизнь, но Император лишь тверже сжал неудобную гладкую рукоять…

      – Не самая удачная идея, – остановил его знакомый голос, практически лишенный интонаций, – впрочем, и бессмысленной ее не назвать.

      Тени в дальнем углу кабинета собрались, наконец, воедино; повинуясь чуть слышному щелчку пальцев и крошеву кремния, вспыхнуло пламя в очаге, а меч с тихим шелестом вернулся в ножны. Император не стал ему мешать.

      – Жуткую игрушку ты мне подарил, советник.

      – Зато полезную. Ты мне не рад?

      Император, в недавнем прошлом король Рад или, как называли его варвары, Радислав, улыбнулся невольной игре слов и сумел разжать сведенные пальцы:

      – Я тебе Рад, и мне хочется верить, что ты зашел просто в гости.

      – Я соскучился, – согласился Темный, тая улыбку в провалах глаз.

      Немногие могли вынести его взгляд, этот сгусток тьмы, лишенный светлых пятен, мало находилось смельчаков, способных без дрожи смотреть в глаза темным магам. Император вспомнил детские кошмары, его часто преследовали эти зрачки, расширенные, заполнившие все пространство глазниц, бездна, преддверие ада, последствие