Я ненавидел тебя 19 бутылок текилы. Ирина Александровна Берсенёва

кем? Перед Портретовым, которого она научилась презирать все эти годы. Удивительно, презрение после теплоты и понимания. Не он ли должен был презирать её за неожиданную измену? Она убедила себя в том, что этот мужчина недостойный, она ошиблась, считая его иным. А теперь была в ужасе от самой себя, потому что скрытые эмоции будто прорвали невидимую плотину. Бесконтрольно. Хаотично.

      – Почему вы молчите, Слава?– Спросила она, изящно расположившись в кресле.

      Он поднял на нее свои большие выразительные глаза, улыбнулся.

      – Я переполнен новыми впечатлениями. Приятно увидеть вас спустя столько лет.

      – Да, десять лет прошло.

      – У Славочки и Юленьки вот-вот должен родиться еще один малыш! Какое это счастье! – Сказала Алевтина Федоровна и снова залилась слезами. Инна Ивановна в удивлении развела руками, но тут же бросилась её утешать. Утешение привело к тому, что их слёзы смешались.

      – Как?– Всплеснула руками Варвара.– Она снова беременна? Но я даже не заметила.

      Портретов улыбнулся своей доброю улыбкой. Но в его взгляде была настороженность, будто он боялся за Варвару, что она станет говорить плохие вещи, за которые потом будет мучиться угрызениями совести. И Варвара поняла его. Она улыбнулась, но говорила сухо, отчетливо, еле сдерживая обиду и гнев.

      – Что тут скажешь? Понимаю и сочувствую. Мне до боли вас жаль.

      – Почему?– Искренне удивился он.

      – Как она осмелилась? В вашем-то положении!

      – Что в этом плохого?– Мягко улыбнулся Портретов.

      – Она не думает о том, что детей надо ставить на ноги, дать им приличное образование? Слава, почему вы не объясните этой глупой женщине, что образование в наше время это безумно дорого?

      – Мы постараемся дать детям хорошее образование.

      – В каком смысле постараемся? Детей уже нужно отдавать в какие-нибудь студии или спортивные секции. Чем раньше это делается, тем лучше и плодотворней!

      – Нашей дочери восемь лет и она полюбила заниматься танцами. Это хорошо, мы поощряем это увлечение. Но так, же ей прекрасно даётся предмет, окружающий мир, в школе. Она любит животных и растения. Если она захочет стать хореографом – пожалуйста, но может быть захочет стать экологом или учительницей. Это дело её выбора.

      – Эколог? Как-то сомнительно. Но вот танцы – хорошо. Она где-то занимается?

      – Да, дочка записана в кружок бального танца.

      – Кружок? Но сейчас принято отдавать детей в студии, искать лучших хореографов!

      – Но в нашем городке нет студии.

      – Значит, надо везти её в большой город! Что там у вас рядом? Иваново? Хотя бы поискать там! Представлять девочку на конкурсы, нанимать специальных учителей. Заказывать костюмы с блестками ручной работы. Записывать ролики и выкладывать в интернет, вдруг её заметит какая-нибудь знаменитость!

      Портретов весело рассмеялся, покачав головой, будто она сказала что-то невероятно смешное.

      – Почему вы смеётесь, Слава?– Взволнованно спросила она, пытаясь успокоиться,