Этап в небеса. Виталий Девяшин

(немного вскипев): Как повезло-то? Нас самих ещё неизвестно куда везут и что там будет?!

      Лиля: За себя не боюсь, о ребенке душа печалится.

      Василий (удручённо): В Кемском лагере зверства творятся. Ни кормёжки, ни помыться. Отсюда повсеместно голод и болезни. Рабочий день длится 12 часов, не закончишь выполненным «уроком», а план государству ой, как нужен, можешь и не думать в бараки возвращаться, вот так и замёрзнешь зимой, а летом сгниёшь в болотах. За малейшую провинность легко попасть в карцер, и уже через три-четыре дня такой изоляции – ты больной и работать не можешь. Комендант лагеря вдовесок приказывает: того, кто план постоянно не выполняет, принудительно ставить на пенёк в мороз лютый, и стоит обречённый на нём до переохлаждения. На особом счету находятся саморубы-членовредители. Отрубят себе топором пальцы рук или целые кисти, отправляют их к лагерному лекарю, который обмажет им йодом срубленные места, перевяжет бинтами из грязных старых рубах, и отправляет обратно в лес. А надзиратели им навстречу кричат: Думали от работ уклонится! Значит, будете теперь не рубить, а пилить лес.

      Лиля: А женщины как выживали?

      Василий: Кто выжить хотел, становились наложницами у старост, надзирателей, кладовщиков. Получали повышенный паёк, привлекались к работе в швейных мастерских, бухгалтерских кабинетах, мыли полы.

      Лиля: Так можно было и детёныша заиметь?

      Василий: Конечно рожали, только их отцы не признавали новорождённых. Многие бабы топили младенцев, оставляли их в лесу, да и сами потом нередко кончали собой.

      Лиля: Ужасные вещи происходили: родное дитя в могилу свести.

      Савелий: Откуда ты про всё это знаешь, Василий?

      Василий: Спившийся бывший сотрудник ОГПУ, заимевший цирроз печени, когда вернулся по болезни домой, мне поведал про эти бесчинства. Не справился с мыслями своими, застрелился.

      Лука (вздрогшим голосом): И нас это ожидает?

      Савелий: Не неси чепухи. И ты не баламуть, Василий! Запугаешь вконец девицу нашу.

      Василий: Она ж наполовину глухая?

      Савелий: Глухая, не глухая, а всё слышит, всё понимает.

      Лиля: Не спорьте, что есть, то есть…

      Василий: Вот я и говорю, рассказывал мне жуткие истории, а что правда, что нет, узнаем сами по прибытию.

      Лука: Не доведи Господь попасть в такую рутину! Хотя уже второй месяц едем впроголодь и мёрзнем до костей. Намедни, в голове состава эшелона четверых выносили, да схоронили неподалёку за снежным ухабом, только и было слышно, как скрябки3 бились об промёрзлую землю.

      Василий: Ясно, как день, много люда мрёт от дизентерии.

3

Скрябка – железная лопата