Особое условие. Ивонн Линдсей

Как сын, о котором он мечтал, но которого у него не было…

      Но отец почти не замечал ее успехов в учебе. И тогда Пайпер стала той, какой была теперь, – избалованной, вздорной наследницей. Эта роль, которую она так успешно играла, стала ее второй натурой.

      Пайпер прошла мимо своей комнаты и отправилась на половину отца. Дверь, ведущая в другое крыло дома, была открыта. Она вступила во владения отца. Комната его была аккуратно прибрана – отец любил порядок. Пайпер увидела его вещи – любимые книги, сладости в вазочке, стоявшей на прикроватном столике.

      Открыв шкаф, Пайпер почувствовала запах одеколона, которым часто пользовался отец. Увидев вельветовый халат, висевший на крючке на обратной стороне дверцы, она уткнулась в него лицом и глубоко вдохнула его запах.

      – С тобой все в порядке?

      Резко повернувшись, Пайпер увидела Вейда, стоявшего в дверном проеме. На фоне яркого света, лившегося из коридора, лица было не разглядеть. Кажется, он собирался раздеваться. Пиджака и галстука на нем уже не было, пуговицы на рубашке наполовину расстегнуты…

      Мучительное желание вспыхнуло в ней, словно огонь. Смущенная, Пайпер слегка качнула головой, стараясь избавиться от чувств, которые затуманили ей разум.

      – Со мной… все в порядке. Только… – Она не могла найти слов. – Я очень тоскую о нем. Почему он не позвал меня, чтобы я могла с ним… попрощаться?..

      Вейд переступил с ноги на ногу, стоя в дверях.

      – Он хотел остаться в твоей памяти здоровым и крепким, а не больным и умирающим.

      – Папа думал, я никогда не приеду?

      Вейд покачал головой:

      – Нет, он ждал тебя всегда.

      Свет из коридора просачивался в комнату, окружая Пайпер золотистым блеском. Она казалась такой хрупкой и уязвимой, с халатом отца в руках. Пайпер держала его так, будто это была единственная вещь, которая осталась у нее в этом мире. На самом деле так оно и было.

      Вейд видел: ей очень тяжело, она не могла примириться с мыслью о том, что отца ее уже нет в живых.

      Он подавил в себе стремление утешить Пайпер, которое было таким же естественным, как и дыхание. Последние несколько дней он постоянно утешал друзей Рекса и его товарищей по работе. И если сейчас он станет утешать Пайпер, это будет последней каплей, которая переполнит чашу его терпения. Пайпер сама когда-то приняла роковое решение, которое он никогда ей не простит. Она решила оборвать жизнь, которую они вместе зачали и о которой он даже не подозревал. Вейд поклялся – она дорого заплатит за это!

      Даже напомнив себе об этом, Вейд почувствовал, что руки его потянулись к Пайпер: дотронуться до нее, успокоить… Когда-то он очень любил эту женщину.

      Сжав кулаки, Вейд засунул руки в карманы, чтобы не дать им волю.

      В день их последней и самой крупной ссоры, прежде чем уехать за океан, она дала ему ясно понять: ей ничего от него не нужно. Даже сейчас она вела себя с ним так, будто он был для нее чужим и ничего не значащим человеком.

      Вейд привел свои мысли