Перевернутое небо. Геннадий Рудягин

вдавливал он очередной окурок сигареты в скамейку у своих ворот, будучи в летах, совсем недавно. – Сердце болит! Болит и разрывается сердце, а им на всё наплевать – разрушили и уничтожили целую страну и хоть бы что – все молчат, как в рот воды набрали! Всем всё равно! Как в этом мире жить? Кому кричать? Куда бежать?

      А под конец он увидел на поросшем травой пустыре летающую тарелку с отбитым краем и с встревоженными безобразными на вид инопланетянами возле неё.

      – Что за паника, ребята? – воскликнул он во сне. – Из-за такой вот ерунды?

      Сбегал домой, принёс тюбик какого-то клея и склеил тарелку инопланетян.

      Те стали к нему приставать:

      – Только скажи, чего ты хочешь, всё исполним! Скажи! Только скажи!

      Он посмотрел на небо и сказал:

      – Хочу туда.

      И улетел…

      На кладбище взрослые земляне-односельчане говорили, что он был настоящим матерним сыном. С комприветом.

      А дети их не понимали.

      – С кому приветом? – допытывались они.

      – Не кому, а ком, – объясняли им молодые взрослые. – Были раньше такие чудаки – с комприветом, то есть, с коммунистическим приветом. Всем счастья хотели. Немножко дурачки.

      После прочтения этого рассказа, Тарас Дмитриевич сказал:

      – Вечная память нам, всем, бывшим советским!..

      И этими простыми словами укрепил во мне пробудившееся желание жить и писать… Писать, писать, писать! Даже по принципу: на что смотрю, про то пишу.

      Как-то зимой Тарас Дмитриевич спросил:

      – Слышал, что в центральном парке рухнула крыша летнего театра?

      – Нет, – ответил я. – От чего рухнула?

      – От ночного снегопада.

      И я, к своей следующей смене, написал рассказ –

                         БЕГСТВО

      «Снег из космоса приносил всё новые и новые предупреждения от Высшего разума…

      То под его тяжестью обрушивалась подгнившая крыша некогда шикарного летнего театра в

      парке культуры и отдыха.

      То обрывались беcхозные электропровода.

      То насмерть разбивались на неприбранных улицах города автомобили.

      То из-за заносов прекращали ходить поезда…

      Год 1995-й не сулил никаких перемен.

      Просидев в холодном зальчике сельской станции около двух часов, следователь по особо важным делам Серёжа Санин решил возвращаться в город по шпалам – он свято верил в перемены к лучшему, и не верил в разум иной.

      Выбившись из сил на полдороге, Сергей понял, что к сроку ему не дойти, что нужно позвонить, предупредить об этом.

      Надвинув капюшон куртки на брови, он добрёл до железнодорожной будки-поста.

      – У вас есть телефон? – спросил у вышедшей навстречу ему женщины в оранжевой одежде.

      Женщина помяла растрескавшейся ладонью свои обветренные щёки, насторожённо постояла.

      – Чего надо? – неприветливо спросила она.

      – Я спрашиваю: телефон у вас есть на посту?

      – Ну, я слышу. А ты кто такой?

      Сергей