Мыс Трафальгар. Артуро Перес-Реверте

по эту сторону тумана. «Энсертен» проходит еще немного, бриз становится настоящим ветром, и странная туча прямо на глазах у Келеннека рассыпается уже не на десятки, а на сотни трапеций и треугольников – и это не что иное, как паруса. Сверху, из «вороньего гнезда», доносится тревожный крик марсового – как раз в тот момент, когда Бержуан застывает, как и его командир, не в силах произнести ни слова, глядя, как нижняя, темная часть тучи тоже распадается на бесчисленные корпуса с черными, желтыми и белыми полосами: это огромная эскадра двухи трехпалубных линейных кораблей, идущих под всеми парусами курсом зюйд-зюйд-вест в окружении фрегатов, охраняющих, словно овчарки, свое грозное стадо.

      – Сукины дети, – вновь обретя дар речи, в который уже раз произносит Келеннек.

      Он окаменел с широко распахнутыми глазами. Никогда еще за всю свою пропитанную соленой морской водой жизнь он не видел столько вражеских кораблей сразу. И кто знает, сколько он еще простоял бы так, но тут с борта ближайшего фрегата что-то полыхнуло: беззвучная вспышка, грохот которой доносится мгновение спустя, и одновременно раздирающий барабанные перепонки вой летящего пушечного ядра накрывает «Энсертен» и уносится назад, туда, где еще не рассеялся туман.

      – Считай их, Бержуан!.. К повороту! Все к повороту!

      Келеннек выкрикивает эти и другие команды уже на ходу – он устремился на корму, стараясь не бежать, а тем временем люди несутся к брасам, карабкаются по вантам, комендоры собираются у своих пушек, а из-за переборки высунулось сонное, недоумевающее лицо старпома, старшего лейтенанта Де Монтети.

      – Ставить марсель!.. Как только повернем!..

      Еще одна вспышка с фрегата, а потом третья – с одного из больших кораблей, тех, что поближе, до них меньше полумили; два новых ядра с воем пропарывают воздух совсем рядом с мачтой «Энсертена». Ррраааа. Ррраааа.

      – Сукины дети.

      На сей раз этот комментарий, с присвистом на букве «с», исходит, конечно же, от Манолё Когегуэвоса, штурмана-испанца, который, согнувшись, спрятался за рулевого. Одно из ядер, прежде чем поднять столб воды у самой кормы, чуть не расчесало ему волосы на прямой пробор.

      – Поднять drapeau[24]! – гремит Келеннек.

      Гардемарин Галопен спускает португальский торговый (толку от него оказалось мало – всего лишь пара минут) и поднимает вместо него трехцветный стяг: Либертэ, эгалитэ, этсетерэ[25].

      Де Монтети в одной рубашке – уже на своем посту возле нактоуза и выкрикивает распоряжения: командует маневром, попутно прочищая ногтем гноящиеся глаза. Первый и второй боцманматы подгоняют людей на палубе, главный комендор Пейреги готовит к стрельбе батарею бакборта. Все торопятся, все нервничают, но они вместе уже полтора года, и Келеннеку известно, что каждый человек в его команде знает свое дело. Он на глаз прикидывает курс, дистанции, направление ветра, отмечает, что возле орудий бакборта появились люди, а на штирборте уже изготовились и ждут лишь команды открыть огонь.

      – Аллонзанфан[26], –

24

Флаг (фр.).

25

Свобода, равенство и так далее (искаж. фр.). Пародия на лозунг Великой французской революции.

26

Вперед, сыны (искаж. фр.). Слова из первой строки «Марсельезы».