Мать-одиночка. Феликс Кастанеда

они тоже громко кричали, но мама уже не брала меня с собой и не прикрывалась, а наоборот, укладывала в постельку, и запрещала заходить к ним.

      Я, как мальчик, который очень любил маму, иногда не мог больше слышать, как мама стонет и кричит от „боли“ и вламывался к ним в спальню, чтобы защитить… что открывалось моим глазам, вы уже представляете. Это всегда вызывало новые крики, но уже совместные мамы и папы и больше не на друг друга, а уже на меня. Это совершенно сбивало меня с толку. И я не понимал, когда нужно вступаться за маму, а когда нет. И я решил больше никогда не вмешиваться, когда они кричат.

      Я совершенно не понимал родителей. Они жили вместе и все время делали друг другу больно. Но больнее всего они делали мне, потому что я очень любил маму и стал очень сильно бояться папу. Они были, в моем воображении, как Красавица и Чудовище.

      Время шло и у меня появилась младшая сестра. Она родилась через четыре с половиной года после меня. Я помню время за долго до ее появления, а это значит, что я начал осознавать себя лет с трех, а может быть и еще раньше. И все это время мои родители были озабочены выяснением отношений. Очень громким и очень эмоциональным.

      Несколько раз мама собирала вещи, и мы уходили от папы „навсегда“ жить к бабушке. Там моя жизнь налаживалась. Больше не было криков, подъемов по ночам, когда мама вытаскивала меня из моей детской кроватки, брала на руки и прикрывалась мной как щитом, в то время как отец был разъярен и набрасывался на нее, брызгая слюной с горящими в ночи красными глазами. Кошмары заканчивались. Меня все любили, никто не кричал, и я чувствовал себя снова счастливым ребенком.

      Но потом приходил папа, они с мамой о чем-то разговаривали, и мы возвращались „домой“. Очень скоро все повторялось. И с какого-то времени мы больше не уходили к бабушке, а баррикадировались в комнате, спали с мамой на полу и не разговаривали с папой. А однажды, когда мы лежали с мамой на полу на одном одеяле и накрывались другим, она, сквозь слезы, просила меня, чтобы я, когда вырасту, купил пистолет и застрелил папу. Я ей пообещал, потому что очень любил женщину, которая привела меня в этот мир.

      Я страстно желал, чтобы мои родители, наконец-то, расстались окончательно. Я очень хотел другого папу или, если мама не найдет другого, просто никакого. Но, это не зависело от меня. Мама считала, что ребенку нужен был отец, вернее так считала мама моей мамы.

      Я был ребенком. Я не знал другого. Это было моей жизнью. Часто мама рассказывала мне, что в других семьях все еще хуже, потому что наш папа не курил и не пил. А вот там, где пьющие отцы, там настоящий ад. А у нас все еще хорошо. И в итоге я поверил, что плохо – это хорошо, а хорошо – это сказки.

      Глава 1. Резинка

      Почему ссорятся люди, ближе которых друг другу нет? Почему они забывают о том, что на самом деле важно, а что нет? Почему из-за ничего не значащих мелочей возникают ситуации, в которых страдают маленькие дети, вынужденные быть свидетелями ссор? Как избежать этого? Как жить счастливо всегда, а не только по праздникам?

      Мой первый интерес к представительницам противоположного пола возник довольно рано. Как сейчас помню, я ходил тогда по пляжу без трусиков. Знаете, у детей есть такой период жизни, когда родители им еще не одевают плавок или купальников. Они бегают летом у водоемов как есть, голышом.

      Я родился и вырос на берегу горной реки, которая по весне превращалась в настоящего природного монстра, которому нипочем вырвать дерево с корнем и утащить его куда-то, через перекаты грязной от земли воды. Тающий снег, превратившись в шумные водные ручьи, влек с собой почву ото всюду, где лежал всю зиму. Ручьи, рано или поздно, впадали в реку, которая становилась, день ото дня, все полноводнее, пока однажды, не превращалась в разрушительного грозного монстра.

      Малу по малу, весна входила в свои права, снега больше не оставалось, и река снова успокаивалась. Уровень воды в реке постепенно падал, пока не входил в свое обычное, для раннего лета, русло.

      Вернувшаяся в русло река, оставляла, некогда занятые пространства, на которых как на полях сражений, оставались жертвы наводнения в виде выкорчеванных с корнем деревьев, наносов ила, песка и глины. Тут и там образовывались островки, быстро зарастающие камышами, а между ними, искусственные озера, где вода быстро нагревалась, ввиду мелководья. Это было излюбленное место отдыха людей, живущих неподалеку.

      Мои родители работали в местной школе учителями. С наступлением летних каникул, у них начинался отпуск, который мы, ввиду безденежья, проводили „на речке“. Эти мелкие теплые озера, где вода была по щиколотку, были моими первыми водными природными ваннами. Я мог плескаться там сутки напролет, постепенно становясь похожим на чертенка, и не только потому, что кругом был ил и песок, а скорее потому, что кварц, содержащийся в нем, как-то воздействовал на кожу, благодаря чему к нам „прилипал“ загар, становясь все темнее, пока однажды мы не превращались в темных негритят. Загар был настолько стойким, что сохранялся, практически, до следующей весны.

      И вот, я в одной из такой луж, играя в какие-то свои детские игры, абсолютно голый, если не считать сделанной из газеты панамки, осознал, что, когда я смотрю