Пластмассовый космонавт. Антон Павлович Кротков

что основные недостатки устранены. В такой ситуации отказ космонавта в любом случае ничего не решит, а в глазах начальства будет означать лишь признание собственной профнепригодности. Главный может даже вспылить и обвинить меня в трусости».

      Подавив внутреннее сопротивление, подполковник Беркут ответил по-военному кратко:

      – Лететь готов.

      Хотя какая уж тут готовность! Невозможно с лёгким сердцем лететь на технике, которой всё меньше доверяешь! Тому же Гагарину было даже где-то проще: Юра хоть и был первопроходцем, но при этом безоговорочно доверял Королёву; отсюда его лихое мальчишеское «Поехали!», когда «Восток» оторвал «космонавта номер один» от грешной Земли и понёс навстречу неизвестности…

      На обратном пути Буров предложил заглянуть в соседний цех. Они сразу будто переместились на сорок лет назад. За спиной у них в сборочном всё было устроено по последнему слову техники, поддерживалась чистота и образцовый порядок. Потому что там была витрина предприятия, куда часто водили высокие делегации. А показали бы иностранцам, что происходит буквально по соседству! Вот бы у всех этих начальников и зарубежных гостей вытянулись физиономии от изумления при виде восьмидесятилетнего старика в застиранной спецовке и очках с толстыми линзами, вытачивающего гайки для ультрасовременного биологического прибора на допотопном станке 1887 года выпуска, полученном от немцев в качестве военных репараций… Тут невольно задумаешься о том, что может не так уж неправы те скептики, которые у себя на кухнях ворчат, что вся эта так превозносимая нашей пропагандой программа по освоению космоса – по сути всего лишь мелкий выпендрёж государства, желающего доказать всему миру своё доминирование над конкурирующей супердержавой…

      Уже на улице их нагнал невысокий мужчина лет шестидесяти, с сильно поредевшими волосами, но отличной фигурой борца, и сухим лицом, определённо имеющим сходство с известными изображениями римского императора Юлия Цезаря. Начальник первого отдела предприятия Владимир Путинцев, до своей отставки в звании полковника КГБ служил в восточногерманской резидентуре внешней разведки. Через год ему было на пенсию, но кадровый гэбист хватки не терял.

      – Товарищ, Буров, а я к вам? Вы взяли из спецфонда заводской библиотеки подшивку американских журналов «Aerospace America» и до сих пор не вернули, хотя срок прошёл три дна назад, – строго напомнил особист, нисколько не тушуясь от того, что перед ним директор. Даже пальцем ему погрозил, словно школьнику: – Не хорошо, товарищ Буров, правила нарушать.

      – Извините, Владимир Владимирович, сегодня же верну, – клятвенно пообещал Буров.

      Потом они снова шагали с Беркутом по территории головного предприятия всей космической отрасли страны, и генеральный конструктор вполголоса говорил про «особиста»:

      – Когда меня назначили на эту должность он меня вызвал к себе в кабинет, дал анкету и кучу бланков и велел заполнять, словно я обычный