Ты плакала в вечерней тишине, или Меркнут знаки Зодиака. Марина Ларина

Прокофьева подумала, что зря себя вчера не тормознула: Мишка Косач мог знать что-нибудь интересненькое про этого Штайнера, чем можно было бы приукрасить материал, чтобы перепродать свой последний репортаж в другое издание: деньги ведь не помешают в любом случае. С другой стороны, подумала Настя, Мишку и сейчас не поздно разыскать, благо его адрес она помнила. Память ее еще никогда не подводила. Тем более, что такого рода расспросы желательно проводить подальше от стен милиции.

      – Ладно, – решила Настя, – поскольку это недалеко, забегу-ка я к Косачу прямо сейчас.

      Было около четырех часов дня, но интуиция ее не обманула: Миша оказался дома – у него как раз был выходной.

      – Привет. Как дела? Можно к тебе? – спросила Прокофьева, когда Косач открыл дверь и застыл в недоумении на пороге.

      – Что, не узнаешь? – улыбнулась журналистка. – Расслабься – это не грабители. Это всего лишь я, Настя, твоя старая знакомая. Помнишь Житомир… скалы…

      – Да помню, помню, – перебил ее Косач.

      – Так мне войти или ты сам ко мне выйдешь? – спросила Настя. – Может, на скамеечке присядем во дворе, поговорим?

      – Нет, проходи. Здравствуй. Какими судьбами? – хмуро поинтересовался хозяин, пропуская ее в прихожую.

      – Да вот шла мимо, решила заглянуть, – завела было привычную песню Прокофьева, но тут же одумалась. – На самом деле я тебя видела вчера.

      – Где? – удивленно посмотрел на нее Мишка.

      – Отгадай с трех раз, – хитро прищурилась Настя. – Спорю – не отгадаешь.

      – Не отгадаю, – кивнул головой Мишка.

      – Ладно, скажу, – сказала Настя, сохраняя прищур. – В милиции, в кабинете следователя. Я спешила, поэтому не стала тебя дожидаться, чтобы поздороваться. Чего смотришь, как баран на новые ворота? Это я заглядывала в кабинет на секунду. Хотя, возможно, ты и не обратил внимания.

      – Да-а-а, я там был вчера. Но тебя не заметил. А ты-то как там оказалась? – спросил озадаченно Мишка.

      – Я же в газете работаю. Интервью, репортажи и все такое прочее. Так можно мне присесть? В ногах, как говорится, правды нет.

      – А ты знаком со Львом Штайнером? – продолжила она, когда Мишка поставил на стол чашки для чая.

      – Нет.

      – Как нет? А зачем же тебя вызывали в уголовный розыск? Этот следователь ведь допрашивал свидетелей по делу погибшего тележурналиста, – сказала Настя и тут же пошла на попятную: – Извини, если что не так. Может, у тебя самого что-то случилось, а я к тебе пристаю со Штайнером. Я, ты же понимаешь, плотно сижу на этой теме…

      – Нет, у меня ничего не случилось. Просто я… – похоже, Косач затруднялся с ответом. Чувствовалось, как в нем росло напряжение.

      – Ты что, не один? – не отставала Настя, заподозрив, что за стенкой, в гостиной, куда она не заглядывала, кто-то прячется.

      – Нет, я один. Но ко мне скоро придут, – сознался, наконец, Михаил.

      – Тогда проводи меня, – стояла на своем Прокофьева. –