В тени транспарантов. Владимир Александрович Зангиев

всех на земле коммунизм, довели страну до распада, теперь охаивают собственные идеалы. Они же вероотступники. Вчера были заядлыми коммунистами – сегодня все стали матёрыми демократами. Поголовно из атеистов обернулись в добропорядочных христиан, и истово осеняют себя святым знамением под церковными сводами, куда раньше не совались ни ногой. Давай больше не возвращаться к этой теме. Я сам разберусь со своими друзьями.

      Женщина осеклась на полуслове, удручённая поведением взрослого сына:

      – Ну, вот и поговорили!

      – Ты забываешь, что я давно не ребёнок и не буду жить под чужой диктат. Я приезжаю, чтоб поприветствовать тебя, справиться о здоровье. А ты начинаешь навязывать свой образ мыслей. Мне это неприемлемо. Давай лучше поговорим о чём-нибудь таком, что нас объединяет. Что-то давно мы не рассматривали наш семейный альбом. Давай-ка его полистаем.

      Хозяйка дома вдруг спохватилась и, как заботливая квочка над кладкой яиц, спугнутая с места лисицей, заметалась по комнате от комода к книжному шкафу, суетливо вспоминая куда засунула семейную реликвию. Наконец достала из антресолей пухлую папку альбома и расположилась с ним на коленях на диване подле сына:

      – …а это тебе здесь три с половиной годика. Посмотри какой серьёзный. Это потому, что я разрешила завести щенка и ты его целыми днями воспитывал.

      Сергей перевернул следующую страницу и там обратил внимание на фото молодой девицы в кружевной шали. То была старшая сестра матери Галина. У них отцы разные, но сёстры тесно дружили и не теряли связи, хоть и проживали вдали друг от друга. Галина так и обитала всю жизнь на Урале в городе Копейске. Временами они перезванивались или напоминали о себе почтовой весточкой ко дню рождения либо иной знаменательной дате. Однажды Сергей даже гостил у тётушки, только это было давно и недолго, когда закончил шестой класс.

      – Мама, а почему тётя Галя никогда к нам в гости не приезжает? – поинтересовался Сергей.

      – Так у них большое хозяйство: теплица, корова, свиньи, разная птица, собака. Огород тоже приличный – тридцать соток. И за всем нужен постоянный уход. Она даже отказалась от работы на производстве. У неё муж агроном в совхозе и хорошо зарабатывает.

      Сергей ещё перевернул страницу. Взору предстал портретный оттиск молодого цветущего мужчины в косоворотке. Фотокарточка изрядно пожелтела от времени, но всё равно снимок передавал запечатлённое на лице Василия выражение гордости и сосредоточенности. Из-под сурово насупленных бровей смотрели уверенно и прямо умные глаза. Хоть ему в ту пору не было и тридцати, но в облике морщиной во лбу пролегла озабоченность рано возмужавшего человека. Сергей помнил, что на обратной стороне синими чернилами сделана надпись, предназначенная его умершей лет десять назад бабке Насте, выведенная любящей рукой: «Лучше вспомнить и взглянуть, чем взглянуть и вспомнить», и дальше – «Любимой Настюше от безутешно тоскующего в разлуке Василия». А снизу проставлена дата «15 мая 1938 года» и местопребывание – «город