Живой проект. Дарья Викторовна Еремина

как ты спускаешь на поводу заигравшийся живой проект и возомнившего себя хрен знает кем, профессора, я тоже не намерен.

      – Я не хочу увольнять тебя. Но терпеть неповиновение тоже не имею возможности. Не имел никогда.

      – Либо по-твоему, либо никак?

      – Именно. Удивительно, что для тебя это новость.

      Михаил направился к двери.

      – Давай позавтракаем. Ты взвесишь свои доводы против моих, и если гипотетическая угроза корпорации перевесит, мы расстанемся друзьями.

      Выйдя, Михаил не видел замершего в недоумении друга. Петр снял очки и потер глаза, будто перестал верить своим органам чувств. Он знал Михаила. Он знал его большую часть жизни. Знал прекрасно, как никто. Но услышанное шокировало его.

      Какое-то время он стоял неподвижно, будто в глубокой задумчивости. Но это была не задумчивость, а мгновения подавления в себе злости, даже ярости, нахлынувшей на него в момент, когда он вернул очки на нос. Одна единственная мысль скривила его губы в недоброй усмешке. Петр понял, что выбора у него просто нет. Но чем является иллюзия выбора, данная Михаилом: данью уважения ему или страхом это уважение потерять, мужчина себя спросить не решился. Зажмурившись и сжав кулаки, Петр запрокинул голову. Ему хотелось закричать и засмеяться одновременно. Одному богу известно как любил он этого человека и как ненавидел за все, чем тот является. У Петра возникло ощущение, что по нему проехался каток, способный уничтожить любое живое существо, если только оно не сделано из пластилина. И вот, будто отскребя себя от асфальта, мужчина недоуменно, зло и радостно покачал головой и направился вниз.

      По смеси чувств и улыбке на лице друга Михаил понял, что все остается по-прежнему.

      16

      Николай Крышаев принимал виртуального гостя – Станислава Иванова, когда Липа оповестила о госте реальном: Петре Кудасове. Мужчина грузно поднялся и подошел к окну. Голограмма его собеседника продолжала сидеть сбоку от рабочего стола хозяина кабинета, локтями опираясь на невидимую столешницу.

      – Стас, я в последний раз повторяю: это самый дебильный план из всех, что можно было придумать! С тем же успехом вы можете раздать деньги клиникам, лечащим от виртуальной зависимости.

      – Это не обсуждается, механизм запущен.

      – Вы идиоты! Это же и мои деньги тоже!

      – Если у тебя есть другие идеи, что же ты их не озвучил, когда спрашивали? Был слишком занят реализацией планов Пэттинсона? Какой кусок он тебе пообещал?

      Крышаев поморщился и кинул взгляд в окно за спиной.

      – Ко мне приехали, я свяжусь с тобой позже.

      Разрешив Липе впустить гостя, Крышаев не без раздражения откупорил свежую бутылку виски и плеснул на дно стакана.

      – Доброе утро, дядь Коль.

      – Я тебе не дядя, сосунок.

      Петр на мгновение замер, но затем взял себя в руки.

      – С чем он тебя прислал?

      – Вы меня с кем-то перепутали, Николай Викторович, я не мальчик на побегушках.

      – Какого хрена ты тогда заявился в мой дом?

      – Посоветоваться