Паргелий. Андрей Деткин

ширнул «фирменным коктейлем» и потом тащил его добрых четыре часа.

      – Я не сильно богат, – прервал Гриф затянувшееся молчание, которое становилось тягостным, – у меня в шмотнике есть несколько не самых дешевых артов, можешь забрать себе. – Помолчал и добавил: – Если мало, я потом еще принесу.

      – Нет, хватит, – Болотный доктор прищурился, пожевал губы и, глядя в окно, продолжил: – Я навел о тебе справки… Пока ты отлеживался, вернулся к месту, где тебя нашел, прошелся по следу. Обнаружил твой, а точнее, даже не твой тайник. Нашел то, что осталось от Кислого и его брата, добрел до сгоревшего бэтара… В общем, все, что у тебя осталось, это твоя жизнь. И теперь ты вправе ею распоряжаться по своему усмотрению. Со мной ты расчитался.

      Болотный доктор повернулся и прямо посмотрел на угрюмого сталкера. Посмотрел так, что Грифу стало не по себе, и он отвел глаза. «Спасибо хоть жизнь оставил». При этом сталкер не чувствовал злобы или затаенной обиды.

      – Ты меня выведешь или самому? – спросил Гриф, не поднимая глаз.

      – Дорогу ты знаешь.

      Доктор встал и вместе с одноглазым псом вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

      Глава 7. Побег, которого не случилось

      – Пахло, – позвал Жорик ареста, – подойди.

      – Узнал про меня? – Пахло шагнул к двери.

      – Подожди, – говорил Жорик уверенно и быстро, – надо бежать. Что от меня требуется?

      Повисла минутная пауза, затем Пахло сказал:

      – Ночью открой карцер и дай пекаль, в идеале с глушителем, на крайняк нож сойдет. Остальное я возьму на себя.

      – Хорошо, – ответил Жорик и скорым шагом отчалил от кутузки.

      Оставшийся день он больше подготавливался духовно, чем материально. Весь его нехитрый скарб хранился в шмотнике, осталось только из тумбочки забрать станок с помазком да зубную щетку с пастой. С косым калашом они и так не расставался.

      Где взять пистолет с глушителем, Жорик за весь день не придумал. Пытался спросить у Мызы, кто таковым располагает. Мыза сказал, что понятия не имеет, и высказал предположение, что с глушителем, скорее всего, ни у кого нет, да и зачем он. Жорик попробовал выпросить у него в долг потасканную фору, мол, за пользование и за патроны рассчитается. Вернется с рейда и тугриками с «зарплаты» отслюнявит. Мыза погано ощерился и сказал, что ему еще надо вернуться, а он как-то не очень в это верит.

      В конечном итоге Жорик решил, что царапанная финка с наборной рукояткой, с которой он пришел в зону, не самый худший вариант.

      Он встал, как и определил себе с вечера, в три часа ночи, надел берцы, туго и старательно зашнуровал. С минуту сидел на койке неподвижно, глядя в пол, затем выдохнул, из-под подушки вытащил нож, спрятал в карман. Рывком поднялся, осторожно ступая, ощущая, как трясутся поджилки, направился к двери.

      В коридоре никого не было. База словно вымерла. Озираясь, Жорик прокрался к дежурке. Остановился перед запертой дверью, трудно сглотнул. В горле пересохло, а ладонь, обжимающая