Летающая Тэкла. Елена Хаецкая

длинной шеей. Кадык передвигался по его тощему жилистому горлу, как лифт по небоскребу. – Пусть все пройдут переосвидетельствование!

      – Долой рабство! – орали в глубине толпы. – Даешь вассалитет!

      – Все рухнет! Все пропало! – страдал капитан-командор, хлопая по бедру статую Аристандра.

      Так продолжалось еще некоторое время.

      Альбин чувствовал себя очень глупо и, чтобы преодолеть это чувство, начал думать о Тэкле: не подвергает ли она себя опасности, выказывая столь явную симпатию к чужаку и фактически возглавляя смуту? Он переместил перевязь с мечами на спине так, чтобы при случае сразу выхватить оружие, чуть расставил ноги – и мгновенно ему стало лучше. Во всяком случае, теперь Альбин был при деле. Карлики, щеря в бородах крупные желтоватые зубы-кубики, прикрывали ему спину и бока.

      Крик стоял еще некоторое время, а затем все как-то разом сникли и начали расходиться. Тэкла величаво спустилась с небес на землю. На сей раз Антонин успел разглядеть мелькнувшую под подолом узенькую розовую пятку, и у него вдруг странно ухнуло в груди. От тела девушки исходил жар, как от зверька.

      – Что случилось? – спросил Антонин. – Почему все ушли?

      – Народное собрание утвердило решение совета, – сказала Тэкла. – Предстоит полное переосвидетельствование всех членов общины согласно новому стандарту Аристандра-Антонина.

      – Из-за меня столько беспокойства! – расстроился Альбин Антонин. – Я всего лишь хотел купить в вашей деревне хлеба! Лучше бы я его украл!

      – Ты следовал кодексу чести патриция, – утешительно молвила Тэкла.

      Альбин засиял.

      – Ты знаешь о Codex honorum patricii? Откуда?

      – Догадалась, – вздохнула Тэкла. – Более того, хочу этим воспользоваться. Ты ведь не можешь отказать даме?

      – Твоя правда, доминилла.

      – Старейшины направляют меня в Могонциак с большим посланием к магистрату и уточненным индексом, который, после того, как будет окончательно рассчитан для всех параметров, получит название Lex Aristandri-Antonini и обретет силу закона.

      Разговаривая, они покинули штаб-квартиру и теперь шли по деревне, не замечая более волнения, которое охватило ее жителей. Возле забора, увитого вьюнком, Тэкла неожиданно остановилась.

      – Вот мой дом, – сказала она. – Не окажешь ли мне честь и не осчастливишь ли мой кров своим посещением?

      Альбин заколебался. Его пугали эти похожие на капканы домишки.

      Тэкла прибавила:

      – Я покажу тебе мой ткацкий станок.

      Альбин зажмурился и так ступил под воротца, после чего открыл глаза. Он обнаружил себя в небольшом садике. На грядках, как и везде в деревне, росли несусветные овощи с мощной ботвой. Домик в глубине сада, полускрытый яблонями с крошечными зелеными и полосатыми яблочками на узловатых ветвях, выглядел ненастоящим – игрушечным.

      – За домом у меня большой участок, – похвалилась Тэкла. – Я выращиваю лен. Хочешь посмотреть?

      И она побежала вперед по