Летающая Тэкла. Елена Хаецкая

ответила странно:

      – Это политика.

      Вернулся уходивший капитан. С ним пришел еще один человек, горбун в заплатанных штанах, который тащил на себе деревянную статую, изображавшую человека в полный рост. Кряхтя и охая, горбун водрузил свою ношу рядом с Альбином, после чего боком двинулся прочь.

      Статуя представляла обнаженного мужчину, немолодого и изрядно располневшего. Он стоял прямо, слегка даже откинувшись назад и чуть расставив мускулистые ноги. Руки с раздутыми бицепсами висели вдоль туловища. Выкаченная грудь и крепкое вместительное брюхо служили выразительными свидетельствами лихости и жизнелюбия изображенного. Обрюзгшее, но все еще энергичное лицо улыбалось застывшей улыбкой, имевшей явное сходство с жуткими ухмылками архаических божеств Крита.

      – Это Аристандр Тельмесс, последний из отцов-основателей, – сказал Тэкла тихо. – Матрос второго ранга. Он был изваян незадолго до смерти, когда мы поняли, что нуждаемся в твердом эталоне для проведения дальнейших измерений и расчетов.

      Вернулся горбун. Теперь он принес ларец, в котором обнаружились лента с отметками, штангенциркуль, отвес и ватерпас. Кроме того, там хранился медный корабельный компас.

      Альбин, повинуясь кивку Арридея, послушно снял сагум, затем избавился от сапог, рубашки и штанов. Тэкла поднялась повыше в воздух и зависла прямо над ним. Подол ее платья щекотал Альбину ухо. За спиной Альбина шевелились и переглядывались карлики.

      Арридей, сильно припадая на правую ногу, приблизился к патрицию и взял из ларца мерную ленту. Как холодная змея, лента обвила грудь Антонина, потом скользнула по руке, переползла на талию. Арридей называл цифры, и старейшины быстро наносили их на таблички, служившие для вычисления индекса. Альбин терпеливо, как породистый, хорошо вышколенный конь, сносил процедуру обмера. Закончилась она пересчитыванием пальцев на ногах и вымерением длины ногтей. Затем Арридей поднялся, держа в руке растопыренный штангенциркуль, и посмотрел Альбину прямо в лицо. Глаза старейшины побелели от ужаса.

      – Одно из двух, – прошептал он. – Или ты все-таки мутант или… это полный переворот! Это катастрофа!

      Альбин не спеша начал одеваться. Трое из его оруженосцев продолжали держать старейшин на прицеле, в то время как прочие подавали патрону одежду, застегивали на нем крючки и затягивали завязки. При этом близнецы сердито сопели; вслух однако пока не высказывались.

      Тэкла величаво спустилась вниз. Один из оруженосцев Альбина задрал голову, следя за ней, и проговорил:

      – Между прочим, патрон голоден.

      – Да? – переспросила Тэкла. Ее большие губы сперва растянулись в веселую улыбку – улыбалась она причудливо, немного криво – а затем почти тотчас вытянулись трубочкой, и Тэкла несколько раз тонко, мелодично просвистела, после чего повернулась к братьям и слегка изогнула брови. Те в ответ быстро и вразнобой задвигали коротенькими мохнатыми бровками.

      Вскоре показался высокий юноша в длинном сером плаще, худой и заметно кривобокий, но куда менее уродливый, нежели