Подкидыш. Филиппа Грегори

значение только то, что вести расследование поручено мне.

      – Тогда, пожалуй, лучше начни прямо со здешней аббатисы. Она, кстати, совсем недавно тут появилась.

      – Почему именно с нее?

      – Потому что все и началось сразу после ее прибытия.

      – Вот еще, не стану я всякие кухонные сплетни слушать! – высокомерно заявил Лука. Он вытер лицо и руки и швырнул полотенце Фрейзе. – Я сам проведу настоящее расследование – с вызовом свидетелей, с клятвой на Библии. Да, прежде чем давать свидетельские показания, все они будут клясться на Библии. Ибо я прислан сюда самим папой римским, и пусть каждый здесь помнит об этом. И особенно те, кому полагается мне помогать и прислуживать, а также всемерно поддерживать мою репутацию.

      – Господи, да разве ж я ее не поддерживаю! Разве ж я не знаю, что ты назначен самим папой! И ты, разумеется, проведешь настоящее расследование! Ты – мой господин, и я никогда об этом не забываю. Но для меня ты все еще мой маленький господин. – Фрейзе встряхнул льняную рубаху Луки и подал ему рясу послушника, которую Лука всегда подпоясывал довольно туго и старался подтянуть повыше, чтобы не мешала при ходьбе, поскольку походка у него была мальчишески размашистая. Затем Лука опоясался коротким мечом, прикрыв его сверху рясой – ему не хотелось, чтобы меч был всем заметен.

      – Вечно ты разговариваешь со мной, как с ребенком! – раздраженно заметил он. – А ведь ты не так уж намного меня старше!

      – Это все от любви, – честно признался Фрейзе. – Это я так любовь свою показываю. И уважение. Для меня ты всегда будешь тем тощеньким маленьким послушником, страшно похожим на воробушка.

      – А ты всегда был похож на здоровенного гуся, жалкий поваренок, – с улыбкой поддразнил его Лука.

      – Кинжал не забыл? – заботливо осведомился Фрейзе.

      Лука похлопал по голенищу сапога, где, как всегда, был спрятан кинжал в ножнах.

      – Между прочим, тут все утверждают, что новая аббатиса никакой склонности к монашеству не имела и воспитывали ее совсем для другой жизни, – сообщил Фрейзе, вновь несколько осмелев, хотя Лука только что запретил ему передавать кухонные сплетни. – Вроде как по завещанию отца ее сюда отправили. Можно сказать, насильно. И теперь, когда она принесла святые обеты, ей уже никогда отсюда не выйти. Вот какое наследство отец ей оставил! А все остальное ее брату досталось. Да ведь это все равно что заживо в стену замуровать! И, говорят, с тех самых пор, как она здесь появилась, у монахинь и начались всякие видения, они даже кричат во сне. Полдеревни считает, что с новой аббатисой сюда сам Сатана проник. А все потому, что сама-то она совсем в монастырь и не хотела.

      – А что в деревне говорят о ее брате? Он-то каков? – спросил Лука, не выдержав искушения и все же внимательно слушая эти сплетни, несмотря на прежнее свое решение.

      – Ничего особенного, только хорошее. Добрый и рачительный хозяин, хорошо своими землями управляет, очень щедр по отношению к аббатству. Аббатство-то еще его дед построил и на две части разделил – с одной стороны женский