Подкидыш. Филиппа Грегори

сразу после хвалитн, хотел бы с нею встретиться.

      – Дорогой конь и богатые одежды – это все чепуха! – заявила старуха, подняв факел еще выше и пристально вглядываясь в красивое юное лицо Луки, щеки которого вспыхнули румянцем под темной челкой, а светлые ореховые глаза так и сверкали от гнева.

      – Значит, богатство – это, по-твоему, чепуха? – спросил Фрейзе, вроде бы обращаясь к своей лошадке, которая уже тянула его в сторону конюшни. – Какая-то престарелая девственница, похожая на маринованный грецкий орех, называет моего маленького господина «безбородым мальчишкой»? А он, может, настоящий гений? Или даже эльфийский подменыш?

      – Помолчи-ка! – неожиданно энергично рявкнула старуха, сердито глядя на Фрейзе. – Отведи лучше коней на конюшню, и сестра-мирянка, она у нас конюхом служит, проводит тебя на кухню. Есть и спать можешь в амбаре. А ты… – она оценивающим взглядом окинула брата Пьетро и сочла, что он занимает более высокое положение, чем Фрейзе, но есть тоже хочет, – ты можешь поесть на галерее, а кухню найдешь вон за той дверью. Потом тебя проводят в кельи для гостей и покажут, где переночевать. – Затем старуха повернулась к Луке. – А тебя, следователь, я сама и в трапезную провожу, и комнату твою тебе покажу. Мне сказали, ты вроде как священник?

      – Я еще не принес священных обетов, – сказал Лука. – Это правда, я служу церкви, но в духовный сан пока не посвящен.

      «Чересчур, чересчур красив, чтобы священником стать, да и тонзура у него уже зарасти успела», – подумала старуха, но вслух сказала:

      – Ну, все равно, ты можешь остановиться в покоях священника, который порой приезжает к нам с визитом. А утром я сообщу госпоже аббатисе, что ты уже здесь.

      Старуха повела Луку в трапезную. Вдруг навстречу им откуда-то из внутренних помещений вышла молодая монахиня. Пройдя под аркой, она приблизилась, и Лука увидел, что ее монашеское одеяние сшито из мягчайшей выбеленной шерсти, а чуть сдвинутый назад апостольник открывает прелестное бледное личико с улыбчивыми серыми глазами. Тонкую талию хорошенькой монахини перехватывал красивый пояс из мягкой кожи, а на ногах были изящные кожаные туфельки, а не грубые деревянные сабо, какие носят работницы, желая предохранить ноги от грязи.

      – Я вышла поздороваться с синьором следователем, – сказала она и подняла повыше светильник с восковыми свечами.

      Лука шагнул вперед, поклонился и сказал:

      – Следователь – это я.

      Монахиня улыбнулась, сразу отметив про себя его стройную фигуру, привлекательную внешность и безусловную молодость.

      – Позволь, брат мой, проводить тебя в трапезную и угостить обедом, ведь ты, наверное, очень устал. А сестра Анна тем временем позаботится, чтобы лошади твои были помещены в стойло, а слуги удобно устроены.

      Лука еще раз поклонился, а монахиня повернулась и, не оглядываясь, пошла прочь, так что ему осталось попросту последовать за новой провожатой – под каменную арку, далее по вымощенной плиткой галерее