Семь лепестков зла. Галина Романова

и принялся ковырять кусок рыбы, давно застывший в его тарелке. – Следователь говорит: шансов нет.

      – Почему? Разве не было свидетелей? День еще почти был, народ с работы валил. Неужели никто не видел того, кто был за рулем?!

      – Машина была с темными стеклами. Никто ничего не видел, – вздохнул он судорожно и отодвинул тарелку. – Отпечатков тоже в машине не обнаружено. Все уничтожили… гады. Шансов нет… Так бывает…

      – Пропадет он! – верещала на следующей после похорон неделе в курилке Валя Носова.

      – С чего ты взяла? – парировал кто то с недоверием. – Он мне пропащим не показался. Нормальный мужик. Худоват, правда. Ну, горем убит. А так…

      – Да?! А ты знала его раньше?! Знала, каким он был?!

      – Нет.

      – То то же! Он… Он таким был красавцем! Таким разбитным ловеласом!!! Он такого достиг! И тут Лизка его по рукам и ногам!

      – Анатолий?! – вытаращилась Сонечка, она вдруг стала посещать их десятиминутные сборища и даже пристрастилась к сигаретке, правда, мусолила какую то дрянь с вишневым вкусом.

      – Анатолий, Анатолий! – покивала Валя. – Она ему всю жизнь испортила, покойница наша. Да упокой, господи, ее душу! – И тут она понизила голос до шепота и произнесла: – Если бы я не была уверена в обратном, я бы подумала, что это он ее того…

      – Чего того?! – опешила Ирочка.

      Она последние дни все больше помалкивала. Не от того, что настроения не было, а из за Сонечки. Ну не хотелось ей ее холеного присутствия! Претил ее интеллигентный лоск. Хоть и пыжилась та, и норовила «завсегда с народом быть», выходило у нее это чрезвычайно наигранно. И, опять же, после этих посиделок с сигареткой бок о бок она вольно или невольно, но осматривала свою поплывшую талию в зеркале. Сонечку то можно было легко руками обхватить. Ирочку нет.

      – Чего – того?! – снова спросила она Валю и разозлилась. – Сказала «а», говори «б»! Ну!

      – Говорю! Если бы не была уверена в обратном, подумала бы, что это Анатолий Лизку убил!

      – Не убил, а сбил, во первых, – вдруг поправила ее Сонечка странным голосом, сильно напоминающим интонацию их генерального. – А во вторых, у Анатолия этого вашего, говорят, железное алиби.

      – Кто говорит?! – вцепились в нее сразу девочки, Ирочка с Валей не отстали. – Кто такое говорит?! Какое алиби?!

      – Говорит следовательша эта, как ее… – Она театрально пощелкала пальчиками, будто припоминая, хотя наверняка помнила. – Парамонова, во! Парамонова Альбина Витальевна! Захочешь выговорить спьяну – не получится!

      – И что она говорит? Что?!

      – Она говорит, что в момент гибели супруги Анатолий Шебанов разгружал машину в каком то гипермаркете, а потом спал пьяный, и его видели человек тридцать. Он там, к слову, постоянно подрабатывает.

      – Вот дожил человек, а!!! С высшим техническим образованием, без пяти минут гений – и вдруг грузчик!!! Он же кем мог быть… С его то головой!!!

      Девочки еще три перекура жалели Анатолия. Вспоминали, кто знал его раньше, о его заслугах, успехах и прочем. Помалкивала