Звёздные часы. Иоланта Ариковна Сержантова

ухо:

      – Так какого такого часа мне ждать, деда? – тот морщится растрогано, и, чтобы скрыть старческую слезливость, ответствует раздельно и строго:

      – Тогда, когда ты не захочешь никому причинять боли просто так, ради себя.

      Звёздные часы

      На закате облако кровоточило по краям. На это было так больно смотреть, что день крепко зажмурился и наступила ночь.

      – Какое красивое небо…

      – Да… уж…

      – Пролилась вода из ковшика-то.

      – Из какого… Ты что, выпил?! Я же просила! Нам всю ночь работать!

      – Не пил я. Гляди, видишь – Большая медведица, вон те семь звёзд.

      – Вижу.

      – И ковш перевёрнут вверх дном!

      – Ну и что? Разве то не всегда так?

      – Нет, только весной. Он переворачивается и выливает всю звёздную воду на землю. От того-то приключаются дожди, что размывают снег.

      Мы стоим во дворе типографии, я – зам редактора газеты, Генка – ответственный за один из её отделов, и мы «сто лет», как друзья, поэтому кто есть кто не имеет никакого значения. По всем канонам, я давно должна быть дома, возиться с сыном, жаловаться домашним на жизнь и готовить что-то вкусное к завтрашнему дню рождения. Но в самом деле… Вышло так, как вышло.

      С самого утра работа не заладилась. Для того, чтобы можно было сдать номер, не хватало приличной части из обещанных к сроку материалов. Конечно, в запасе кое-что было, но, как перца, не хватало чего-то живого, выдающегося, такого, что цепляет, словно заусенец и мешает спокойно жить.

      Когда номер уже можно было отдавать в печать, оказалось, что наша типография внезапно занемогла и нужно срочно искать ей замену, на время, только чтобы напечатать тираж.

      Место на удивление скоро нашлось, с одним, впрочем, условием, что собирать газету, складывая из полос так, чтобы совпадали страницы и сгибать их после, придётся вручную. За ненадобностью, волшебного слова «фальцовка» в этой типографии не ведали, листочки с объявлениями обыкновенно разносили по почтовым ящикам в неизменном виде.

      И вот – мы стоим, ждём, пока распечатают полосы.

      – Ну, не переживай. – успокаивает меня Генка. – сейчас нам их загрузят, соберём и поедешь домой праздновать…

      – …глубоким сном, – ехидно перебиваю я его и тут же, сквозь визгливую витиеватую брань, слышу грохот со стороны печатного цеха. Направляюсь туда и вижу, что один из рабочих вылил целую бочку чёрной краски на свежеотпечатанные полосы, случайно об неё споткнувшись.

      Молча окидываю взглядом присутствующих. Генка, который носит с собой в кармане железную чайную ложку, свёрнутую мной однажды от ярости в рулет, хрипло хохотнул, а мастер, скоро оценив важность момента, умоляюще прошептал фальцетом:

      – Подождите, мы всё исправим.

      – Как? – приподняв правую бровь интересуюсь я.

      – Перепечатаем!!!

      А это ещё два часа…

      – Генка, сколько там на твоих?

      – А тебе зачем?

      – Да… так. Хотелось узнать, наступил мой день рождения или нет ещё.

      – Наступил!