Вавилонские хроники. Елена Хаецкая

высились другие башни, но даже и башня Этеменанки выглядела мне ровней – отсюда, из обсерватории.

      Здесь я переставал быть собой – Даяном из древнего вавилонского рода, маменькиным (что скрывать!) сынком, повелителем Мурзика, обитателем маленькой однокомнатной квартирки, захламленной и пропыленной. Здесь я вообще переставал БЫТЬ. Я растворялся в эфире! Я парил в Будущем!

      Словом, вы понимаете, что я хочу сказать.

      Я предавался этим ощущениям, а жопа моя тихонько потряхивалась и передавала данные вниз, на самописец. Все шло, как обычно.

      Когда время истекло, я отключился от приборов, оделся и нырнул в люк, на чугунную винтовую лестницу.

      – Все в порядке? – спросил я Ицхака.

      Он кивнул, не отводя сосредоточенного взгляда от кривых. Самописец замер на высшей точке одного из пиков.

      Ицхак был не в костюме, как обычно, а в стареньких джинсах и просторном студенческом свитере. В этой одежде он утопал, как в море. Один только нос наружу торчал.

      – Сегодня у нас комиссия, – сказал Ицхак. Он наконец обернулся ко мне, и я увидел, как он устал. По его пройдошливой физиономии разлилась зеленоватая бледность. Мне даже жаль его стало.

      Я спросил:

      – Какая еще комиссия?..

      – Из числа представителей охлоса, вот какая, – сквозь зубы выговорил Ицхак. – Работу нашей фирмы проверять будет.

      – Эти? – поразился я. – Да что они понимают?

      – Ничего, – согласился Ицхак. – Кстати, будет также пресса.

      – «Вавилонский Быстроног»?

      – Хуже. «Этеменанки-курьер». «Обсерер», то есть, «Обсервер», конечно. И – держись за что-нибудь – «Ниппурская правда»…

      – «Ниппурская правда»? – Я был поражен. – Это же желтый листок…

      Ицхак пожал костлявыми плечами.

      – Вот именно. Любимая газета охлоса. Считается оппозиционной.

      Я надулся. Я распушился. Я сказал, что как представитель древнего вавилонского рода не потерплю присутствия грязных комми…

      Ицхак молчал. По тому, как он молчал, я понял, что комми будут.

      Посетителей оказалось даже больше, чем я предполагал.

      Охлос был представлен тремя дородными дамами из детского дошкольного учреждения. Они ровным счетом ничего не понимали, хотя тщились. Задавали вопросы. Требовали объяснять помедленнее. Одна особенно гневалась, наливалась краской.

      – Не частите, господин Ицхак, это у вас не пройдет! Объясняйте нам с толком, медленно! Что значит – «диагностика»?

      Имелась, кроме того, тощая долговязая девица со строгим взором сквозь толстые очки. Девица была в пушистом свитере и очень короткой юбке. В ее облике сквозило что-то от выработавшейся клячи, несмотря на очевидную молодость. Откуда взялась эта девица, мы не поняли.

      Несколько мужчин в мешковато сидящих пиджаках представляли эксплуатирующую организацию. Имелось в виду то структурное подразделение вавилонской администрации, которое в нашем микрорайоне не подает вовремя горячую воду, приписывает в наши счета свои перерасходы электроэнергии