11/22/63. Стивен Кинг

но здесь-то о мобильниках слыхом не слыхивали. И если бы кто-то его увидел, мне бы задали сотню вопросов, на которые я не сумел бы ответить. Я сунул мобильник в портфель, понимая, что от него необходимо избавиться: держать такую вещь при себе – все равно что ходить с тикающей бомбой.

      Я отыскал дайм, бросил в щель, и он тут же вывалился в окошечко возврата монет. Я вытащил его – и сразу понял, в чем проблема. Как и «Нокиа», он прибыл со мной из будущего – медный сандвич размером не больше цента. Я вытащил всю мелочь, порылся, нашел дайм пятьдесят третьего года, полученный, вероятно, в «Кеннебек фрут» – сдача с доллара, уплаченного за рутбир. Начал опускать монету в щель – и тут меня прошиб холодный пот. А если бы мой дайм две тысячи второго года застрял в телефоне-автомате, вместо того чтобы вывалиться в окошечко возврата? И как бы, найдя его, поступил техник «Эй-ти энд ти» обслуживавший телефоны-автоматы в Лисбон-Фоллс?

      Он подумал бы, что это шутка. Чей-то изощренный розыгрыш.

      Но я в этом сомневался – слишком высококачественный был дайм. Его стали бы показывать друг другу, со временем о нем могла бы написать местная газета. На этот раз мне повезло, однако повезет ли в следующий? Я понял, что надо быть куда бдительнее. С нарастающей тревогой подумал о мобильнике. Потом бросил дайм пятьдесят третьего в щель и услышал длинный гудок. Медленно и осторожно набрал номер, пытаясь вспомнить, пользовался ли я когда-нибудь телефоном с дисковым набором. Похоже, что нет. Всякий раз, когда я отпускал диск, он крутился в обратную сторону, издавая странные щелчки.

      – «Лисбонское такси», – услышал я женский голос. – Ни мили без улыбки. Чем мы можем вам помочь?

      8

      Дожидаясь такси, я прошелся по площадке с автомобилями, которые продавал Тит. Особенно мне приглянулся красный «форд»-кабриолет пятьдесят четвертого года выпуска – «санлайнер», если судить по надписи под хромированной фарой со стороны водителя. С белыми боковинами покрышек и парусиновым верхом. Крутые парни из «Девушки угонщика» называли такие машины брезентухами.

      – Неплохая штучка, мистер, – раздался у меня за спиной голос Билла Тита. – Мчится, как огонь в степи, сам проверял.

      Я повернулся. Он вытирал руки ничем не уступавшей им по промасленности красной тряпкой.

      – Ржавчина на порожках.

      – Да, конечно, такой здесь климат. – Он пожал плечами, как бы говоря: «Ну что тут поделаешь». – Самое главное, что двигатель в отличном состоянии и покрышки почти новые.

      – Восемь цилиндров?

      – «Уай-блок», – ответил он, и я кивнул, будто понимал, о чем речь. – Купил у Арлен Хэдли из Дарэма, после того как умер ее муж. Если Билл Хэдли что и умел, так это заботиться об автомобиле… Но вы их не знаете, потому что не местный, так?

      – Да. Я из Висконсина. Джордж Амберсон. – Я протянул руку.

      Он покачал головой, улыбнулся.

      – Рад познакомиться, мистер Амберсон, но я не хочу, чтобы вы запачкались маслом. Считайте, что мы пожали друг другу руки. Вы покупатель или только смотрите?

      – Еще