Черное перо серой вороны. Виктор Мануйлов

статья. Он работал начальником производства на деревообрабатывающем комбинате до того, как его захватил Осевкин. В советское время этот комбинат кормил весь город. Тут пилили лес, делали канцелярскую мебель и всякую мелочевку из дерева, штамповали древесно-стружечные плиты. А в девяностых наступила разруха, ну и… Дальше ты и сам знаешь. Осевкин предлагал ему остаться, но Николай Афанасьевич не только не остался, а начал борьбу против Осевкина. В результате ему инкриминировали растрату, использование должности для личного обогащения и неподчинение властям. Присудили пять лет. При этом год добавили за то, что обратился к судье не «ваша честь» а «ваша нечесть». Отсидел четыре: выпустили досрочно. Озлобился. Вернулся, устроился егерем и лесником. У него в городе жена и сын. Старшая дочь замужем. Здесь не живет. В городе появляется редко… Тебя что, собственно говоря, интересует? – спросил Улыбышев, требовательно уставившись на Щуплякова.

      – Есть у меня свой человечек среди работников комбината. Так вот, он утверждает, что видел возле гаражей у Гнилого оврага мальчишек, и среди них сына Лукашина, Павла…

      – Павел – это сын Николая Афанасьевича.

      – Я так и подумал, – кивнул головой Щупляков. – Но самое неприятное – под этими художествами мой человек обнаружил подпись: «Лига спасения России».

      – Да ты что? Серьезно?

      – Более чем. Хотя уверен: никакой лиги не существует. Мальчишеские фантазии и чтобы было пострашнее.

      – Да-а, – протянул Улыбышев. – Это дело серьезное. Если Угорский об этом пронюхает, то шуму будет много. Чего-чего, а раздувать из мухи слона он умеет. И тогда эти мальчишки могут предстать скинхедами, фашистами, русским националистами и даже террористами. Подхватит телевидение, западная пресса, и все в том духе, что нынешним порядочным бизнесменам в таких условиях остается выживать, используя аналогичные методы. И, разумеется, на этих мальчишек можно будет списать многие преступления, которые творят Осевкин, милиция… тьфу ты, черт! – все время забываю, что она у нас уже называется полицией! – и все остальные городские власти.

      – Угорский – это не тот тележурналист, который прославился в Москве подглядыванием в постели некоторых знаменитостей? – спросил Щупляков.

      – Он самый. А ты что, за два года с ним так и не познакомился? – спросил Улыбышев, и в голосе его Щупляков уловил сомнение.

      – Не было ни повода, ни желания, – ответил он, передернув плечами.

      – Признаться, меня и самого этот грязный тип мало интересует, – признался Улыбышев. – Знаю, что здесь он подвязался редактором местной газетенки… после того, как прежнего редактора, Мирона Дьяченко, нашли убитым в старых армейских бараках. Находится на содержании у Осевкина. Сволочь порядочная. Настоящая его фамилия Гренкин. Но у нас он проходит как Гречихин. Угорский – его псевдоним.

      – Это что – двойной псевдоним?

      – Не знаю: я документов его не видел. Зато знаю, что он сидел в конце восьмидесятых. Если верить тому, что он говорит, сидел