Девочка моя, или Одна кровь на двоих. Татьяна Алюшина

Машка.

      Он принес с собой небольшой букет и бутылку шампанского.

      – Ну что, ужин готов? – сделал вид, что не заметил откровенного игнорирования его вопроса.

      – Да, проходи.

      – Почему на кухне? – спросил недовольно муж.

      Юрик не признавал кухонных посиделок, это так по-народному, по-простецки, плебс какой-то, предпочитал накрытый в гостиной стол и в торжественные моменты, и без них, в выходные.

      – Мне здесь удобней, – ответила Мария Владимировна, свободная в своих волеизъявлениях гражданка.

      И на этот раз Юра сделал вид, что не заметил Машкиного нарочитого игнорирования его поучительного недовольства.

      – Хороший стол! – похвалил муж. – Вот что значит – жена дома!

      Машка молча села на свое место, предоставив Юре открывать шампанское.

      Хлопнула пробка, он разлил пенящуюся жидкость по бокалам и поднял торжественным жестом свой:

      – С приездом, дорогая!

      Машка усмехнулась про себя: «Позвольте-с! А как же горячие поцелуи, обнимания-прижимания после столь долгой разлуки?»

      – Спасибо, – поблагодарила сухо.

      Они чокнулись, отпили по глотку, и Юрик приступил к праздничной трапезе.

      – Ты похорошела! Загорела как! – пережевывая салат, заметил перемены муж. – И помолодела! Ты что-то там делала с лицом?

      – В каком смысле?

      – Пластику? Или что-то еще?

      – Нет, – рассмеялась Машка.

      – Но выглядишь превосходно! – Он поднял бокал, предлагая выпить за Машкин превосходный вид.

      Мария Владимировна поддержала. Чего ж не поддержать хороший тост?

      Все так же тщательно пережевывая пищу, Юрик продолжил светскую беседу:

      – Как там твои американские студенты?

      – Получают американское образование. Хорошие такие студенты.

      Намазывая бутербродец красной икоркой, которую любил и которую Мария Владимировна заказала специально для прощальной гастроли мужа, Юрик устало-печальным тоном начал повествование и о делах своих:

      – А у нас все по-старому…

      И принялся рассказывать о трудностях чиновничьего труда, тупости просителей-посетителей, подковерных интригах, поощрении его начальством, об ожидаемом повышении.

      Маша, не слушая, ела, наслаждаясь закусками.

      – Иван Григорьевич намекнул, будто говорят, что моя кандидатура рассматривается первой.

      – Поздравляю, – равнодушно отозвалась Машка. – Горячее?

      – Да, можно, – разрешил Юра и налил в бокалы еще шампанского.

      Отведав горячее, Юрий Всеволодович предложил тост:

      – За тебя! Сразу стало тепло в доме, и прекрасный ужин! – Повторился: – Вот что значит – жена дома!

      Машка согласилась, чокнувшись с его бокалом: жена в доме – это хорошо. Отрезала ломтик прекрасной нежной говядины, поинтересовалась:

      – А что, девушки тебя не кормили? – И отправила отрезанный кусочек в рот. – В частности та, которую я обнаружила в квартире