Последнее небо. Наталья Игнатова

облако тумана, меняющее очертания. Глаза… Там, в машине, мгновенное столкновение взглядов. Отражение в зеркале заднего вида. И потом провал. Что же это было такое? Газ? Наркотик? Отсюда и головная боль как пост-эффект, и память сбоит.

      Что ж, есть три дня на то, чтобы обо всем подумать и во всем разобраться. А если не во всем, так хотя бы в самом главном, в жизненно важном: в том, как выбраться из этой роскошной тюрьмы.

      Размышления ничуть не помешали отцу Алексию отдать должное завтраку. Неизвестно еще, каким этот Зверь был бойцом, но поваром он оказался отменным.

      А из окон-бойниц видно было лишь синее небо да верхушки косматых сосен.

* * *

      Олег сидел в зале, возле пустого камина, смотрел сквозь распахнутую дверь на залитую солнцем полянку и меланхолично размышлял.

      Он знал, что священник наверху, в тюремных покоях, занят сейчас тем же самым. Обстановка несколько другая. Мысли другие. Но дело-то не в этом, дело в процессе. Оба мыслят. И оба о странностях, что случились с ними за несколько прошедших часов.

      Священник! Православный! Бату-хан в реалиях современности. Покончить бы со всем этим поскорее! Но Магистр желает отложить церемонию. Сейчас, во всяком случае, ясно уже, что предположения относительно «Черного Ритуала» подтвердились. Можно не беспокоиться хотя бы о том, почему вдруг потребовал глава Ордена смерти именно этого конкретного святого отца. Алексия Чавдарова. Ведь знал же, не мог не знать и забыть не мог, кто он, этот самый отец Алексий, и что он для Олега. Да и для Магистра, если уж на то пошло.

      А с ритуаловцами, значит, возникли сложности. Это тоже понятно. И такое случалось. Ребятки боятся идти на чужую церемонию, они пока что считают себя серьезными конкурентами Ордену и намысливают всякое разное. Тех ужасов, которые их здесь на самом деле ждут, лишенные фантазии мозги юных демономанов все равно не придумают.

      Три дня в одной клетке с Сашкой Чавдаровым. А твои-то мозги, экзекутор, фантазии отнюдь не лишенные, могли измыслить подобное?

      И надо же было так неосторожно представиться. Подставиться. Конечно, отец Алексий никогда не узнает его. Десять лет прошло. Тогда они оба были еще детьми. Один воображал, что однажды научится быть человеком. Второй… мечтал стать космическим десантником. Жизнь вывернула все на свой лад. Впрочем, космодесантником Сашка стал.

      Не узнает. Имя – ничто. Тем более что очень уж похоже это имя на претенциозную кличку, на дурацкое прозвище. А тот Зверь, что дружен был когда-то с Сашкой Чавдаровым, тот чудесный мальчик с пепельными волосами и большими раскосыми глазищами – он умер давно. Ах, какая это была грустная и страшная история…

      Три дня в одной клетке.

      Не стоило браться за это дело. С самого начала ясно было, что плохо оно пахнет. Где же твои принципы, экзекутор? Или хотя бы где твое отсутствие принципов, замешанное на инстинкте самосохранения? Ты наркоманом стал. В этот раз волки не успели поохотиться вволю, и ты голоден, палач. Тебе хочется крови. Боли чужой. Страха. И силы – своей – прибывающей с каждым мгновением долгого,