Подружка. Ольга Никулина

не может расправиться с обидчиками. Так и ходит с синяками.

      – А кто его бьет? Ты знаешь? Вы ведь там всегда вместе.

      – В туалете мы не вместе, а бьют его именно там.

      – Так пусть он не ходит в этот туалет! Пусть на другой этаж ходит!

      – Нам можно ходить только в туалет на первом этаже, где мы учимся. На другие этажи нас дежурные не пускают.

      – А как же тогда те хулиганы к вам пробираются?

      – Они… Не знаю… Но они достали уже! Да и Вовка меня достал! Ходит с синяками и говорит, что не может почему-то дать отпор. Говорит, что как увидит их, этих хулиганов, так его как будто парализует. Трус!

      – Может ему в школе вообще в туалет не ходить? До дома терпеть? Вы же полдня всего там. Это я целый день в своей гимназии, и мне надо, а ему-то можно и потерпеть.

      Я с содроганием вспомнила толстую громкоголосую уборщицу, орущую у туалета на детей. Из-за нее я очень мучилась из-за туалета и шла туда уже в самом критическом случае.

      – Да ты не понимаешь… – Машка посмотрела на меня. – У нас в школе вообще всех обижают. У меня, например, деньги несколько раз отнимали.

      – Кто?

      – Хулиганы из нашего класса.

      – Из вашего?

      – Да. У нас ведь не православная гимназия. У нас если мальчишки разойдутся, то начинают пинать под зад всех девчонок и орать при этом: «Жопой к стенке!» Если ты спиной к стене не успела повернуться, то тебя больно пнут.

      Я представила, что меня какой-то мальчишка пинает под зад… Но это же унизительно! Это просто ни в какие рамки не лезет! Я бы, наверное, просто умерла от такого унижения. Как хорошо, что я не учусь в этом кошмаре! Да моя толстая уборщица у туалета просто ангел, по сравнению с этим кошмаром!

      – А еще, когда мы переодеваемся на физкультуру, то к нам заходят старшие пацаны, и тех девчонок, которые оказываются в это время в трусах, начинают хватать за письки. Меня раз схватил один придурок, так я ему чуть зубы не выбила. Как дала ему по морде! Я ж большая, сильная! – Машка горделиво приподняла подбородок.

      – Маша, какой ужас! – только и могла воскликнуть я. Если бы меня кто-то так вот… Я может тоже по морде дала, но такое унижение… Какие-то придурки вламываются к девочкам, цапают их, и никто не приходит на помощь…

      – А учителя знают об этом? – спросила я.

      – Не-а. Их же нет там.

      – А родители? Надо рассказать родителям. Ты говорила об этом маме?

      – Маме? – Машка пожала плечами. – Такое маме стыдно говорить. Нет уж… Я сама справляюсь. Я большая и сильная. Это пусть слабенькие жалуются.

      В последних числах мая нас отпустили на летние каникулы. Наконец-то мы были свободны! У нас с Машкой остались только занятия гимнастикой, а Вовка продолжал ходить на борьбу. Но заниматься мы должны были только до июля. Дальше все тренера уходили в отпуск.

      Мы снова начали вместе гулять во дворе, подолгу сидели у Вовки дома. В его квартире,