.

но я не пошла. Иначе бы тебя пропустила, – улыбнулась девушка. Несмотря на самое серьёзное отношение к опорно-двигательному аппарату и предстоящему в январе экзамена по анатомии, Андрей насторожился.

      До сего времени, как ему казалось, он успехом у Иры не пользовался. Длинный, худой, бледный, скромный, на фоне девушки он смотрелся не выигрышно. Её трудно было пропустить взглядом. Чего стоили одна только выправка – безупречно прямая спина, вздёрнутый подбородок и вытянутый носок – да походка с носка, какой ходят гимнасты. А ещё женственность, что во взгляде, что в голосе, что в одежде.

      – Я о чём-то не ведаю? – спросил Андрей. Возвышенным слогом он привык разговаривать с детства и в профессорской московской семье он вычурным не казался. Парень внимательно осматривал одногруппницу. Семнадцать рассветов их личной жизни раскрашивали оттенки, ведомые лишь им одним. Вместо ответа Масевич предложила поскорее пойти на кафедру анатомии и приобщиться к товарищам.

      Они вышли на улицу. Переполох и суета, владевшие Попинко до этого, маскировали холод. Теперь же стужа обожгла. Кутаясь в дублёнку и пряча нос в кашне, Андрей шёл за Ирой, ещё и ещё раз убеждаясь, какие они разные даже внешне. «Нужно будет поговорить про это с Николиной», – решил Попинко и очень расстроился, что Лены в аудитории нет. Они подружились прошлым летом на вступительных экзаменах по прыжкам в высоту. Доверие двух людей, уверенных в порядочности друг друга и способных поговорить о любой назревшей проблеме, было двусторонним и крепким. Узнав от Лизы Воробьёвой, что Николина неважно себя чувствует, Андрей тут же вернулся в общежитие.