Экзотический симптом. Ирина Градова

гонками можно хорошо заработать?

      – Нелегальными, само собой. Есть, знаете, в городе любители острых ощущений. И тех, кто хочет просто посмотреть, тоже хватает. Если удавалось выиграть, Славка мог пол-ляма домой притащить!

      – Да вы что?!

      – Ну да. Только он тут же его и просаживал – по клубам да по барам… Ну и Лидке что-нибудь покупал. Думаю, все золотишко, какое у нее есть, – это от него подарочки.

      – Хорошо, я понимаю, чем ваш брат привлек Лиду, но чем она-то его заинтересовала? – недоумевал Белкин. – Мне кажется, у него имелся огромный выбор девушек одного с ним круга!

      – Это да… Мне кажется, Лидка просто была в новинку, понимаете?

      – Боюсь, не совсем…

      – Ну, все прошлые девчонки Славки интересовались только шопингом, фитнесом и цацками, а Лидка… Она добрая, трудолюбивая, книжки умные читала, да еще и его любила – по-настоящему, ясно? Уж как она убивалась, когда Славка разбился – наверное, больше, чем все мы… Кроме папы, конечно: он до сих пор иногда брата в толпе ищет, со спины других парней за него принимает… Мне даже пришлось ей психоаналитика искать!

      – Вы нашли Лиде психиатра? – переспросил Белкин.

      – Не психиатра, а психоаналитика, – поправила Полина. – Вернее даже, клинического психолога. Я боялась, Лидка что-то с собой может сделать… нехорошее. Видит бог, я обожала Славку, но даже ради него не стоило сводить счеты с жизнью!

      – И что, помог психолог Лиде? Полина пожала плечами.

      – Как Славка разбился, мы почти не общались, – ответила она. – Может, и помог… Так, вы говорите, убили Лидку?

      После услышанного Белкин уже не был в этом уверен, поэтому просто кивнул.

      – А кто убил, за что? Знаете, по-моему, нет такого человека, которому Лидка мешала или просто успела бы навредить!

      – Почему вы так считаете?

      – Безобидная она… была. Ей же всего двадцать четыре года, ну кому могло понадобиться ее убивать?!

* * *

      Отношения Мономаха с заведующим инфекционным отделением Олешиным можно было охарактеризовать одним словом – никакие. Не потому, что эти двое не ладили, а из-за того лишь, что им практически не приходилось общаться. Они не сталкивались по работе, не имели общих пациентов и встречались только на общебольничных «летучках», едва узнавая друг друга в лицо. Поэтому Мономах удивился, когда Олешин сразу назвал его по имени-отчеству, одновременно протягивая руку для приветствия. И это – при том, что именно Мономах пришел к нему, а не наоборот.

      В отличие от Олешина, Мономаху пришлось выяснить имя-отчество визави в отделе кадров, потому что в его отделении никто понятия не имел, как зовут завинфекционным.

      – Гурнов рассказал мне о проблемах Тактарова, – сразу сказал Олешин, не успел Мономах открыть рот. – Вы ведь здесь из-за этого?

      – Ну, не совсем, – ответил тот. – Хотел навести справки о пациентке…

      – О Валерии Протасенко? Интересно, что пришли вы, а не Тактаров: его, похоже, это дело вовсе не интересует! А зря, ведь вся больница гудит, что он то ли проморгал анализы, то ли…

      – Давайте