.

непредвиденные обстоятельства на службе.

      В зале царила полутьма, и только три столика занимали посетители кафе. Одним из них оказалась Марина. Она выбрала местечко у окна, но, к удивлению Аллы, перед адвокатессой не стояло, по обыкновению, блюдо с пирожными. Неужели подруга не в настроении?

      – Привет! – бодро поздоровалась она, подходя и клюя Марину в пухлую, гладкую щеку.

      От нее пахло духами Champs-Elisees – других адвокатесса не признавала.

      – И тебе привет, – вяло ответила подруга.

      – Что-то случилось?

      – С чего ты взяла?

      – Ты одета в темные цвета, хотя обычно похожа на жар-птицу— это раз. Не уписываешь эклеры, которые обожаешь, а мусолишь чашку черного кофе – это два. Ну и, наконец, у тебя самое кислое выражение лица из всех, что я могу вспомнить за годы нашего знакомства. Достаточно для подозрений?

      – Что ж, ты права, – вздохнула Марина. – Настроение у меня фиговое: в кои-то веки решила сделать то, чего никогда не делала, и, похоже, зря напряглась!

      – И чего же ты никогда не делала – не прыгала с парашютом, не ныряла с аквалангом или не ездила на верблюде?

      – Ну, положим, на верблюде я ездила, – возразила адвокатесса. – В Тунисе… Бедный тот верблюжонок – тяжело ему пришлось! Но после поездки я дала ему фиников, так что он внакладе не остался!

      – Тогда о чем речь?

      – Помнишь, я взялась за дело pro bono?

      – Конечно! – Алла вздохнула с облегчением: она-то уж решила, что у Марины не в порядке со здоровьем или проблемы в личной жизни. – И что, клиентка неблагодарной оказалась?

      – Откуда ты знаешь? – выкатила глаза подруга. Алла растерялась: она ляпнула первое, что пришло на ум.

      – Неужели угадала? – спросила она.

      – Угу. Понимаешь, люди вроде нее вечно прибедняются, выдавливают из тебя слезу, и ты проникаешься к ним сочувствием, из кожи вон лезешь, пытаясь помочь, а они…

      – А они принимают это как должное?

      – Если бы только это!

      – А есть что-то еще?

      – Баба приползла ко мне вся в соплях, рыдала, что твоя египетская плакальщица, и я согласилась помочь. Ненавижу дела об опеке, не берусь за такие: никогда не знаешь, что было, а чего не было – кто там разберет, что в чужой семье происходит, за закрытыми дверьми!

      – Ты расстроена и сердита, – заметила Алла. – Значит, обнаружила нечто, заставившее тебя усомниться в честности клиентки?

      – Да уж, «нечто»… Я провела небольшое исследование, опросила соседей. Соседи, скажу я тебе, прямо-таки кладезь информации о своих ближних!

      – Согласна, но не забывай, что они – как свекровь или теща, которые редко хорошо отзываются о зяте или невестке!

      – И все-таки соседи дают весьма полезные сведения, которые не может дать никто другой, ведь они живут друг с другом бок о бок и видятся почитай что каждый день.

      – Так что ты выяснила?

      – Что эта Иночкина и все ее семейство – не такие уж белые и пушистые, как она себя изображала в моем кабинете.

      – А именно?

      – Ну, во-первых, у нее есть старший брат, наркоман.