Шум слепых. Воль

Ждала первых шагов неизвестно кого. Ждала ленты, что должны были с ветром взмыть в небеса. Беспристрастной фигурой возвышалась над пустыней, смотрела вниз и пыталась понять, что чувствовала: радость ли это или печаль? Что предвещала эта встреча?

      Смогу найти ответы? Вернуться домой?

      А ещё я боялась увидеть в чёрных лёгких одеждах, ткань которой немного была схожа на шифон, труп. Моя сущность привыкла к одиночеству, бесконечному блужданию, некоторому спокойствию, знанию, что прошлое бодрствование будет похоже на грядущее. Сегодня судьба давала шанс поменять направления дороги. Я же колебалась. Приняла на себя роль судьи, раздумывающего, достойно ли то существо моей компании. Какой же стала злой и циничной. Общество показалось мне более беспокойным и отягощающим, чем одиночество, от которого плакала под солнцем, скребла по горлу, доходя до ключиц, спускаясь к области сердца.

      Моя отвратительная черта, заглушённая молитвами и скитаниями, просочилась, как только она почувствовала колебание «судьи», бездарного человечишки, неспособного предугадать, что будет за тем холмом, куда обращался взор, за другим холмов, далеко-далеко.

      А ленты всё вились и вились над пустыней. Молчаливая странница следила, дрожала и пыталась решиться. Несколько раз пыталась спуститься, пару раз хотела сбежать, но всё человечность не позволила бросить незнакомца посреди жестокой природной зоны. По крайне мере мы были одни-одинёшеньки. Возможно, мы были единственные в этом мире.

      Дрожали колени. Сердце стучало так быстро, так больно, так громко, что чуть не оглохла. А моё дыхание разрывало барабанные перепонки. Как гиена обходила незнакомца, принюхивалась, осматривалась, старалась выделить из одежды руки и ноги, голову.

      Кровавый, изуродованный, пышущий первозданном злом. Одного взгляда с расстояния двенадцати шагов хватило, чтобы понять, насколько тяжёлая доля мне выпала. Мои руки… они тряслись. Ноги подкашивались.

      Жуткая картина. В кровавых сгустках, по среди длинных одежд, лент, частично засыпанный в песках, лежал дремлющий путник, уставший ходить по пустыне, потерявший всякую надежду на избавление от болезненных ощущений по всему телу. Я могла увидеть лишь его тонкие, длинные и очень бледные пальцы, чёрные густые волосы, развевающиеся на ветру, достигавших его плеч. За ранами, шрамами, следами от ожогов, кровавыми пятнами его лицо было отвратительным уродливым. Он не открывал глаза, почти не шевелился. Лежал лицом к небу, словно застывший камень плыл по рекам песка, отдавая себя на волю природы.

      Одно из самых тяжёлых воспоминаний об этом путешествии, была проверка его дыхания. Мне было страшно подходить к нему, высокому мужчине, явно имеющего необыкновенную силу, садиться на колени и подносить ладошку к груди, чтобы услышать биение сердца, пока вторая должна была дотянуться до носа.

      Всего несколько секунд. Всего на несколько секунд. Я хлебнула столько горя и отчаяния за эти несколько секунд. Мне показалось, что изрядно поседела.

      Он