Братья Sisters. Патрик де Витт

есть?! – воскликнул официант.

      – Наевшись, вы поглаживаете брюхо и приговариваете: «Обожра-атушки».

      – Все так поступают.

      – Так, – сказал я. – Принесите полпорции говядины, без картофеля, под вино. Овощи есть? Или зелень какая?

      Я думал, повариха рассмеется мне в лицо, однако она сказала:

      – В кладовой, кажись, была морковь.

      – Значит, мне пучок морковки с говядиной. Морковь очистить и сварить. За беспокойство можете взять цену полного блюда. Вас это устраивает?

      – Как пожелаете, сэр, – ответила повариха.

      – Я пока принесу вино, – сказал официант.

      Наконец принесли тарелку, на которой исходила паром кучка вялой морковки. Повариха оскоблила ее, оставив, впрочем, ботву. Вот же вредина! Я умял с полдюжины морковок, но еда словно растаяла, так и не попав в желудок. Мне вдруг отчаянно захотелось поскорее добраться до мяса. Оно покоилось на самом донышке, и все – до последнего кусочка – очень уж быстро закончилось. Я даже расстроился. Задув свечу, я вновь посмотрел на свои призрачные руки. Когда в пальцах начало покалывать, я вспомнил о цыганском проклятии. Когда оно начнет действовать и подействует ли вообще? Как именно погубит оно меня?

      Пришел официант забрать посуду. Указав на остатки моркови, он простодушно спросил:

      – Доедать будете?

      – Нет, уносите.

      – Еще вина?

      – Да, бокал.

      – Десерт подавать?

      – Черт подери, нет!

      Бедный официант поспешил прочь.

      Глава 22

      Утром я заглянул в комнату к Чарли и нисколько не удивился, застав его больным и совершенно не в настроении продолжать путь. Я хотел было его упрекнуть, что, впрочем, было вовсе не обязательно. Чарли и без меня знал, что скакать предстоит весь день, до упора, и заверил, что через час будет готов отправляться. Я не стал спрашивать его, какое такое волшебство он намерен сотворить, дабы излечиться быстро и полностью. Оставив братца страдать в одиночестве, я покинул наполненную перегаром комнату и отправился в давешний ресторан завтракать. Жутко хотелось есть. На месте официанта сегодня был паренек, сильно на него похожий. Должно быть, сын.

      – Гд е твой отец? – решил я поинтересоваться.

      Сложив у груди ладони, паренек ответил:

      – На небесах.

      Съев немного яиц и бобов, я, все такой же голодный, сидел и смотрел на жирную тарелку. Вылизать бы ее, да приличия не позволяют. Наконец пришел паренек и забрал посуду. Я же следил за тарелкой, сопровождая ее взглядом через весь зал и до кухни, где она пропала из виду. Вернувшись, паренек спросил:

      – Не желаете ли еще чего-нибудь, прежде чем расплатиться? Есть свежий пирог, испекли этим утром.

      – Пирог? С чем? – спросил я, втайне надеясь: «Только бы не с вишней, только бы не…»

      – С вишней, – ответил малый. – С пылу с жару. Имейте в виду: вишневый пирог у нас быстро расходится. Со всего города прибегают отведать.

      Тут я, наверное, скорчил хворую мину, потому что паренек взволнованно произнес:

      – Мистер, что с вами? Вам плохо?

      На лбу у меня выступил