Братья Sisters. Патрик де Витт

Коль поссорился с братом, так все, конец, и смех долой. Разве это дело – после ссоры хохотать? Нет, конечно, и ты сам знаешь. Давай, припомни все обиды из детства. Ненавидь меня, воспылай гневом.

      Наконец мы взобрались в седла. Стоило ткнуть Жбана пятками в бока, и он улегся на землю.

      Глава 13

      До ближайшего городка мы добрались к ночи. Думали, что фактория закрыта, но, подъехав ближе, заметили: дверь не заперта, а из трубы вьется дымок. Постучались и вошли.

      Внутри было тепло и тихо. Стоял сильный запах новой одежды. На полках тесными стопками лежали рубашки, брюки, исподнее, шляпы… Чарли несколько раз топнул каблуком, и тут же из-за тяжелой занавеси черного бархата выбежал расторопный старичок в мешковатом исподнем. На приветствия он не ответил, только заметался вдоль прилавка, зажигая свечи от сосновой лучины. Наконец комнату залил теплый желтоватый свет, и старичок, опустив руки на прилавок, выжидающе уставился на нас, моргая и улыбаясь.

      – Мне бы новую одежду справить, – сказал Чарли.

      – Желаете сменить гардероб полностью? – спросил старичок.

      – Перво-наперво хочу рубашку.

      – Шляпа у вас тоже потрепанная.

      – Так что у вас с рубашками? – спросил Чарли.

      Прикинув на глаз его размеры, старичок быстренько достал прямо из-за спины приставную лестницу. Слазил наверх и спустился с небольшой стопкой рубашек. Выложил ее на прилавок перед Чарли и, пока мой братец рассматривал товар, хозяин спросил у меня:

      – А вы, сэр, чего изволите?

      – Сегодня я ничего не хочу.

      – Но и на вас шляпа потрепана.

      – Мне так нравится. Люблю свою шляпу.

      – Судя по блеску, вы с ней давно не расстаетесь.

      Потемнев лицом, я укорил старичка:

      – Нехорошо делать людям подобные замечания.

      Блестящими черными глазками старик напомнил мне крота или какое-то другое землеройное животное, шустрое и упертое.

      – Я вовсе не хотел вас оскорбить! – поспешил он исправиться. – Всему виной рабочая привычка. Стоит увидеть человека в поношенном одеянии, как мне становится его жаль.

      Пока старичок смотрел на меня большими невинными глазами, его руки, жившие, казалось, собственной жизнью, выложили на прилавок три новые шляпы.

      – Вы что, не слышите? – спросил я. – Мне ничего не надо.

      – Да вы только примерьте! – предложил он, доставая из-под прилавка зеркало. – Хоть займете себя чем-нибудь, пока ваш друг выбирает рубашку.

      Шляпы он выставил черного, шоколадного и темно-синего оттенков. Я положил свою рядом с ними. Да-а, совсем износилась. Делать нечего. Я сказал, что так и быть, примерю одну.

      – Полотенце! – резко выкрикнул старик.

      Тем же путем, что и он, в комнату вошла беременная страшнулька, совсем юная. Она швырнула мне исходящее паром полотенце. Оно обжигало. Я принялся перебрасывать его из руки в руку, пока не остыло.

      – Соблаговолите отереть руки и лоб, сэр, – произнес старик. – Нашу одежду много кто примеряет, и нельзя, чтобы вещи засалились.

      И пока я вытирал указанные