Хроники Обсервера. Часть I. Город не от мира сего. Сергей Анатольевич Остапенко

sis>

      Приложение

      к делу по обвинению в измене и угрозе общественной безопасности № XXXV-098

      Описание:

      Документ на бумажном носителе, хорошо сохранился. Изъят при обыске автономного аэрокосмического аппарата с государственным номером П28890-ЖИ-22, принадлежащего подозреваемому И*** В****** при проведении обыска 23.12.2092.

      Текст приводится без изменений и сокращений.

      Вместо предисловия

      3.09.2091. 17:00

      Бойся сверхчеловечка! – вопию я, и глас мой – глас вопиющего в толпе.

      От души заклинаю пропустить моё пространное вступление и сразу же перейти к основной части. Будет лучше, если вы вернётесь к этой части, только когда узнаете, чем всё кончилось.

      Если какой-то упрямец не внял моему совету – что ж, это его выбор, я предупреждал. Какую тайну скрыл лукавый Гильгамеш? Откуда пошла крылатая фраза «Тмутаракань – третий Тир, а четвёртому не бывать»? Об этом, и о многом другом, только мне-то, похоже, и известно. Но кому придёт в голову спрашивать такое? Поэтому я не для вас и рассказываю. А для тех, кто способен задаваться вопросами. Хотя все, кто на это способен, по большей части уже мертвы.

      Давным-давно – целую эпоху назад – люди жили совсем иначе. Если подумать, это было время и не людей, а полубогов, цельных натур, чей характер был хищным, век кратким, а конец, как правило, печальным. Это продолжалось на протяжении всей известной истории, пока Человека не подменили сверхчеловечком, обстряпав эту непростую задачу за ширмой невиданного прежде уровня благоденствия.

      Дети полубогов внезапно смогли себе позволить праздность, и пропали, не сумев справиться с этим испытанием. Все стали поголовно фотографировать, изобретать новый дизайн, или заниматься какой-то еще более условной «работой». Как ни странно, это ещё и приносило доход, достаточный, чтобы они могли себе позволить фитнес и йогу, путешествия в самые красивые города, построенные предками, пищу, которую в прошлом не вкушали даже цари. Свою праздность они тратили в кофейнях, уткнувшись в свои гаджеты, завтракая диетическими салатами и йогуртами, а в промежутках между короткими романами и просмотром сериалов они боролись за какие-то идеалы, которые к ним имели крайне мало отношения. Большинство умудрялось жить безбедно, имитируя деятельность, но ничего полезного, толком, так и не создав за всю жизнь. И, самое удивительное, это стало считаться вполне нормальным.

      Это было тучное время, когда офисы ещё кишели бездельниками, переводившими кучу печатной бумаги почем зря, когда улицы заполонялись плотными струями транспортных потоков, переносивших суетливых горожан из спальных районов мегаполисов в офисы и обратно, словно кровь, несущую кислород в мышцы и назад, к лёгким.

      Тогда понятие «фрилансер» означало хитрецов, зарабатывающих без уплаты налогов, а вовсе не уважаемых братьев из орденов, наподобие моего, которые сегодня единственные имеют привилегию трудиться в море вынужденных трутней, дуреющих от своей ненужности.

      Это было время, когда многое ещё сохраняло свою ценность. Например, государственные мифы, деньги или творчество. Ещё можно было, судорожно выпрастываясь вон из кожи, показаться индивидуальностью. Пусть ненадолго, но важен сам факт.

      Сегодня чёрта с два это кому-то удаётся. Не по причине строжайшего запрета – тогда смельчаки находили бы способы его обходить. А оттого, что пятнадцать миллиардов индивидуальностей, хоть ты тресни, сливаются в эклектический общий фон, где нет новых мелодий, идей и решений, так как все возможные варианты просчитаны, однажды кем-то уже реализованы и продемонстрированы публике, которой остаётся только выбирать из этой бездны. Собственно говоря, это и составляет ныне её единственное осмысленное времяпрепровождение. История кончилась; то, что осталось, обладает новизной и свежестью заевшей виниловой пластинки. Кажется, что человеческий мир, со всеми его смыслами и содержанием, летит в пропасть, но это падение бесконечно и комфортно.

      Впрочем, моя скорбь не о постистории, засилье искусственного интеллекта и эпохе создания материальных благ без участия людей. Я достаточно стар, и у меня хорошая память, чтобы помнить время, когда до всего можно было дойти своим умом, а не с помощью услужливых машин. Далёким, уже засаленным от прикосновения воспоминаний краем жизни я даже ухватил время, когда можно было многое сделать своими руками. Сегодня это уже не модно, но я иногда позволяю себе слабость взять в руки свой древний топор. Рукоять его обмотана изоляционной клейкой лентой, выпущенной ещё в первую социалистическую эпоху. Я обхватываю её мозолистыми ладонями и колю дрова для камина в своём нескромном особнячке. Правда, поленья для этого приходится специально заказывать у контрабандистов, и порою с исполнением заказа я испытываю серьёзные сложности. Впрочем, чернозём на своём участке, который я ностальгически вскапываю по весне не менее ветхой днями лопатой, тоже достать было сложно. Но я могу себе позволить. Заслужил, так сказать.

      Собственно говоря, я веду к тому, что своим знаниям, как всё в мире обстоит на самом деле, я отчасти обязан именно своей лопате и привычке