Время спинакера. Елена Кулешова

в ладошку, благо из было около десятка: забавы хватило надолго. Подвесил солнце обратно в небосвод, сложил стих: Простудное, болезненное небо/Выкашливает серую пастель.

      Создал пастель и немного порисовал прямо на ткани мироздания: розовые овечки, желтые луга… Надоело. Стихи пишутся об одном, а созидается совершенно другое.

      – Брама, эй, Брама! – друг-небожитель и отец по совместительству свесил ноги с древесной ветки.

      – Чего?

      – Пошли купаться?

      – Совсем тронулся… – Брама вновь залез на ветвь и улегся в блаженном ничегонеделании. Работа была сложная, ответственная. Шива пожал плечами и нырнул в небо рыбкой: пробил атмосферу, утонул в скоплении космических галактик, загреб их мощными руками в водоворот, похожий на молочную реку. Побрызгал немного кометами, походя разодрал пару магнитов, запустив четыре монополя – поедателя пространства. Рудра Охранитель не дремал: закапсулировал всех беглецов в пустотные капсулы и погрозил Шиве. Так, по-дружески – врезал разрядом меж лопаток. Где-то рядом засмеялся младший Агни, которому полагалось, по-честному, не за Шивой подглядывать, а выводить квазары третьего сектора в голубое свечение.

      На Шиву опять нахлынуло поэтическое, и он продекламировал, счищая с себя звездную пыль, медленно опускаясь в волны атмосферной оболочки планеты: «Меж звезд покоя не найти, не скрыться/От собственного тягостного гнева,/От расставаний, встреч и расстояний,/И от внимательного, как влюбленный, неба».

      Синекожий потянулся и тут заметил Браму, который с дерева наконец-таки слез:

      – Ну что, закончил?

      – Ну да. Расширение пространства идет своим ходом: так, подправил кое-что в спектре, да поравномернее распределил вещество в паре скоплений…

      – Трудяга, – иронически хмыкнул Шива.

      – Да уж, в отличие от тебя-то…

      Впору было бы обидеться, до Шива не из обидчивых: он, в отличие от Рудры, занят делами сверхочередными. А коль скоро их пока не наблюдается, то имеет право побездельничать. Браме это, конечно, не нравится: тот не спит с самого сотворения мира. И, может, оно бы ему и не надо было, только все вокруг только и стонут о том, как сладко спать. Вот Брама и бесится. Когда его ставили в эту вселенную координатором, он переругался с Индрой в пух и прах. Но тот все-таки на своем настоял. Брама создал Шиву в раздраженном состоянии, теперь расхлебывает: морально-этический кодекс не позволяет развоплотить отпрыска. Да и тот, впрочем, уже посильнее отца будет. Проще было бы матрицирование использовать, но Брама принципиально против копий. А вот он, Шива, нет. Надо бы найти мелкую теплую планетку и заселить ее своими матрикатами. В упрощенном виде, конечно.

      Сати появилась, как всегда, неожиданно, обняла, закружила: даром, что голограмма, но какая милая! Всего-то – облачкно пыли, немного статического электричества и биоплазмы. А выглядит как! Богиня!

      Шива сорвал с дерева два плода – оказалось, манго, один протянул Сати:

      – Сари измажется.