¡Инфекция!. К. Арбеков

от пальм тянули щупальца далеко от берега в колыхающуюся гладь.

      Он отправился на пустынную песчаную косу, чей острый мысок омывали с трех сторон ленивые волны.

      Крабы рассыпáлись в разные стороны при его приближении, были среди них белые, невесомые членистоногие, шустро нырявшие в норку; ступни погружались в суфле из мокрого песка, соленая вода омывала щиколотки. К сердцу подобралась тревога и сжимала его шершавыми ладонями, накачивая вены тоской. Плохие предчувствия мучили его, и неприятные мысли перебивали друг друга в голове: вся эта пандемия, набиравшая обороты, грозила неизвестностью и мраком, а во мгле могут водиться чудовища, пожирающие слабую дичь. Конечно же, Алекс не считал себя слабым и готовился бороться, но хватит ли его сил противостоять этой необозримой стене тумана, этой песчаной буре, уже видимой на горизонте, готовой врезаться в повседневность и снести ее, растерзать в щепки… В новостях он прочитал, что президент готовится сегодня после обеда сделать важное заявление, а все важное так или иначе связано нынче с проклятой заразой, что расползалась невидимыми флюидами по планете. Он пнул берег, и сырые комья песка плюхнулись в волну. Он пнул волну, и брызги исчезли, слившись с океаном. Разве можно бороться с цунами? Не усугубил ли он свое положение теперь, добровольно уйдя с ринга?

      Но есть же у них обратный билет! Ведь отпуск скоро закончится. Самолет забронирован, места куплены, тут он ненадолго. Отпуск – такое дело, глазом не успеешь моргнуть, как уже пролетел. Дни несутся табуном диких лошадей, еле успеваешь разглядеть хвостатые крупы. И тут то же самое! Вместо того чтобы переживать о делах, ему бы наслаждаться. Ловить моменты счастья с клевой цыпочкой! А он беспокоится, дурак. Наконец Алекс сбросил с себя тревогу, а когда солнце стало разбрызгивать желтый свет среди верхушек деревьев, утопил в море остатки переживаний и отправился в дом будить Луизу поцелуями.

      За завтраком они увидели, что народу в главном ресторане стало меньше. Лишь несколько столов были заняты, и новых постояльцев не прибавлялось. Но нашу парочку это не очень заботило, напротив, скорее они обрадовались тому, что людей оставалось все меньше, и остров отходил в их безраздельную власть.

      На их берегу, например, остались только семья Игоря и Лены да они сами. Еще напротив, на водной вилле, жила пожилая пара британцев: грушеобразная мадам всегда сидела с книгой в кресле под соломенным навесом, а ее «беременный» муж грел пузо на солнце, не обращая внимания на визги детей. По утрам море отступало, и в узкой полоске прямо у кромки воды висели в прозрачном соленом желе полторы-две тысячи бледных, просвечивающих насквозь мальков; чуть в отдалении их стерегли родители: две белые рыбины с раздвоенными хвостами. Детей забавляло, как мальки расступаются при приближении; Антон силился поймать рыбешек, но те были шустрее, Даша отталкивала брата на берег, жалея рыбок, и с хныканьем умоляла его оставить крошек в покое.

      – Риф тут и правда мертвенький, – рассуждал Игорь, размазывая слой солнцезащитного крема