Штурман Фрося. Михаил Васильевич Водопьянов

засмеялся, но многих ее откровенный рассказ заинтересовал.

      – Вы что же, – спросили ее, – хотите поступить в наш полк?

      – Да.

      – Вам незачем идти к командиру.

      – Почему?

      – С такой практикой вы нам не подойдете.

      – Но вы ведь меня еще не знаете, – возразила девушка. – Я окончила школу штурманов и работала уже в отряде. А потом заболела, и меня отчислили в резерв. Сейчас я здорова, и мне стыдно сидеть дома, когда все воюют.

      – Нет, вы все равно не подойдете, – сказал ей старший штурман. (А я в это время подумал: «Молодец, настойчивая! Люблю таких».) – Наши штурманы летают ночью и имеют большой опыт, а вы?

      – Я тренировалась и ночью.

      – А сколько вам лет?

      – Скоро двадцать два будет.

      – Многовато, – сказал кто-то, и все засмеялись.

      – С таким штурманом полетишь и заблудишься – домой не попадешь! – заметил один из наших летчиков.

      Девушка начала кусать губы, чтобы сдержать слезы. Немного помолчав, она взяла себя в руки и сказала:

      – Что ж, за смех обижаться не приходится, а серьезно меня никто не обидел. Спасибо и на этом!

      Она повернулась и быстро пошла к воротам.

      Всем стало жаль ее. А я, глядя вслед уходящей, вспомнил свою молодость, свое непреодолимое желание летать, насмешки отца, который говорил, что мне «летать только с крыши».

      – С характером девушка! – сказал главный штурман.

      – По-моему, – заявил я, – надо попробовать ее потренировать. Характер подходящий.

      Девушку вернули. Командир предложил ей пройти медицинскую комиссию и сдать испытания.

      Скоро у нас в отряде появилась новая боевая единица – штурман Фрося, как ее все звали.

      Фрося оказалась способным, грамотным штурманом. Кроме того, она знала радио и хорошо работала на ключе. Сначала ее посылали на боевые задания с опытными мастерами своего дела. Но вскоре она была допущена к самостоятельным полетам и начала работать с летчиком Беловым.

      Однажды они вылетели в район Брянска. Связь Фрося всегда держала прекрасно. На этот раз они имели скромное задание – разведать погоду. Каждые пятнадцать минут мы получали от нее сообщения. Вдруг связь на некоторое время прервалась. Затем Фрося сообщила: «В районе Брянска большое скопление танков. Бросаю бомбы». Опять наступил перерыв – и новое сообщение: «Самолет горит. Летчик ранен. Стрелок убит». На этом связь была прервана.

      У нас в полку сильно загоревали. Многие поговаривали, что, будь на месте Фроси старый, опытный штурман, надежда на спасение людей еще таилась бы. «Дивчи́на она хорошая, но бывалый человек в таком положении оказался бы полезнее» – так судили у нас в полку.

      Тем временем от потерпевшего бедствие экипажа никаких сведений не было. Белова и Фросю считали погибшими.

      Прошло три месяца.

      Стояла глубокая зима. В гуще Брянских лесов скрывалось немало партизанских отрядов. Летчики нашего полка довольно часто получали задания на Малую землю: мы возили партизанам продовольствие, оружие, одежду, вывозили раненых.

      Однажды,