Опасность желания. Элизабет Эссекс

выставив ее перед собой, как будто собиралась ею защищаться. Никакого притворного возмущения, никаких отрицаний. Хью довольно улыбнулся. Ему не придется учить ее пользе молчания. Еще одно очко ей в плюс.

      Она прижалась спиной к запертой двери.

      – У меня есть для тебя предложение.

      – Я не шлюха.

      Заявление удивило Хью.

      – Нет, ты карманница. Причем ловкая и умная. Так случилось, что мне необходим человек, обладающий твоей квалификацией. Ты должна будешь кое-что украсть для меня.

      Она испуганно покачала головой:

      – Я швея. Я занимаюсь шитьем. – Она взмахнула корзиной.

      Великолепная актриса! Хью не мог не улыбнуться.

      – Бьюсь об заклад, – сказал он тихим и спокойным голосом, каким обычно разговаривал с перепуганными гардемаринами, – ты носишь эту корзинку с собой целыми днями, но шитье так и остается незаконченным. Бьюсь об заклад, – он сделал к ней шаг, – там на дне пришит небольшой мешочек, в который ты спрятала золотые часы члена парламента от Лоуэр-Садбери.

      Она удивленно вытаращила глаза, в немом потрясении открыла рот и прижала корзинку к груди так, что Хью стало видно дно, и зашарила по нему дрожащими пальцами, словно боялась обнаружить именно то, что описывал капитан.

      На дне не было ничего. У Хью на мгновение закружилась голова. Возможно, он все-таки ошибся? И, как достопочтенный член парламента от Лоуэр-Хэйрика, он принял желаемое за действительное и увидел то, что хотел видеть. Он искал воровку, и по какой-то непонятной причине ему очень захотелось, чтобы ею оказалась эта хорошенькая, хотя и тощая девица.

      Нет, такого быть не может. Его инстинкты, ставшие необычайно острыми за годы службы, говорили обратное. И если украденное не обнаружилось, как он предполагал, на дне корзины, значит, оно спрятано в другом месте.

      Ухмылка, появившаяся на лице капитана, вероятнее всего, его не украсила. Но в последний раз, когда он ощущал такую необузданную дьявольскую радость, «Опасный» разнес французский корабль в щепки.

      Взгляд Хью скользнул по воровке, отмечая места на теле, где она могла бы спрятать украденное.

      Скорее всего она спрятала бы то, что хотела скрыть от посторонних глаз, на груди. Вот Хью и уставился на ее грудь, с которой так вовремя упала булавка. Корсет высоко поднимал небольшую грудь, округлая верхняя часть которой была хорошо видна. Несмотря на то что девица явно изображала оскорбленную невинность, она тяжело дышала – от страха или ожидания, – и ее грудь ритмично поднималась и опускалась, приковывая взгляд к аппетитным выпуклостям. Хью поневоле представил, как его рука медленно скользит по неправдоподобно мягкой коже и достает золотую цепочку от часов, еще хранящую тепло ее тела.

      Необузданная похоть, которую он ощутил совершенно неожиданно для самого себя, должно быть, передалась непосредственно ей, потому что девица выставила вперед руку, чтобы его остановить.

      – Нет! – Теперь в ее голосе звучала неприкрытая паника. – Я