Отверженный. Александр Шаповалов

ты не сговорчивый. Вот если бы ты поделился с нами украденными драгоценностями мы бы тебя и отпустили.

      – Мне нечем делиться.

      – А, я и забыл, ты же у нас очень жадный.

      – Мне нечем делиться.

      – Странно, а тут в твоём уголовном деле написали, что ты похитил драгоценностей на общую сумму в сто тысяч долларов.

      – Это какая-то ошибка.

      – Ну да, я понимаю. От ошибок ни кто не застрахован. Наверное, не правильно посчитали, сколько ты украл. Плюс минус тысяча и того вышло сто. Да бог с этими цифрами. Деньги уже всё равно не вернуть. Но на зоне тебя по любому заставят поделиться. Там тебя не станут так упрашивать как мы. Припрут к стене, остреньким ножом, отрежут одно ухо. Вот тогда ты уже по-другому заговоришь.

      – Для чего вы меня пугаете?

      –Да никто тебя не пугает. Просто ты не был ещё в тюрьме, и не знаешь какие там порядки. Вот я и хочу в общих чертах тебе сообщить, что там тебя ждёт. К тому же я тебе гарантирую, что тебе там будет очень не сладко. Ты в курсе, сколько ежегодно умирает заключенных от туберкулеза. Ох, и заразная это болезнь. Шансов вылечиться десять процентов из ста. Сгниешь ты в тюрьме и всё. Похоронят тебя на безымянной могиле. А на кресте вместо имени поставят табличку с твоим номером. Ты же этого не хочешь?

      – Нет.

      – Ну, тогда тебе надо посодействовать следствию. Ведь от тебя многого не требуется. Напиши чистосердечное признание. И суд примет это для смягчения твоей вины. По моим подсчётам тебе тогда дадут только три года.

      – Мне не в чем признаваться. Я отказываюсь писать то, чего я не делал.

      – Я тебе в последний раз повторяю, бери ручку и пиши.

      – Нет.

      – Ну, тогда не обижайся – резким движением он выбил из-под меня стул и я упал на пол – ты меня, конечно, извини, но если меня не понимают по хорошему, то мне придётся разговаривать с тобой по плохому. По почкам я стараюсь не бить, но если мне отказывают, то могу ударить. Ну что будешь писать?

      – Нет.

      Охранник ударил меня со всей силы вбок.

      – Ну, как, больно? – спросил он улыбаясь.

      – Больно – согласился я и отполз от него.

      – Садись за стол и пиши.

      – Делайте со мной, что хотите, но писать я не буду.

      – А ты не боишься, что я тебя могу тут забить до смерти.

      – Нет.

      Он взял резиновую дубинку и ударил меня по затылку.

      – Ну, как самочувствие? Водички не желаешь выпить.

      Я промолчал. Охранник налил в стакан воды и выплеснул мне её в лицо.

      – А теперь послушай меня внимательно, скотина ты безрогая, если ты сию же минуту не напишешь признание, я с тебя шкуру живьём сниму. Ясно? Со мной шутки плохо заканчиваться.

      Охранник ушел, а вместо него пришёл сержант.

      – Ты что до сих пор ничего не написал? – удивился он и закурил.

      – Нет.

      – А я бы на твоём месте во всём бы сознался. Ну, для чего ты создаёшь себе проблемы. И при чём сознательно. Разве тебе не жаль своего здоровья. Ты же такой маленький, слабенький. Хоть бы себя пожалел. Да и о своих родителях бы подумал.

      – У меня нет родителей. Они умерли.

      – А