Невероятная. Татьяна Герцик

друга знать.

      С некоторым недоумением посмотрев на него, соседка все же соизволила сквозь зубы ответить:

      – Алевтина Павловна я. И идете уже, идите, а то ваша не слишком воспитанная супруга весь дом переполошит своими отвратительными воплями.

      Игорь нехотя пошел на призыв Киры. Та стояла у подъезда в накинутом на плечи ярком красно-зеленом павловском платке. Увидев мужа, сердито прошипела:

      – И где ты… ходишь? Холодно же!

      Он выпрямился и неосознанно поежился. Но от мороза или возмущения – не понимал и сам.

      – Ты, видимо, хотела сказать: шляешься? – ее заминка не осталась незамеченной. Прошел вперед, не оглядываясь на жену.

      Кира Серафимовна задержалась на пару минут, цепким взглядом всматриваясь туда, откуда он пришел. Никого не заметив, решила все-таки выяснить у охранника, где ее муж торчал целых полчаса, благо камеры слежения имелись на всех углах дома.

      Догнала она мужа только у лифта, где он придерживал дверцу, дожидаясь ее. Выйдя на последнем этаже и пройдя два лестничных марша в свой пентхаус, Кира отпыхивалась, будто прошагала все этажи пешком.

      – На западе лифты для пентхауса ставят отдельные, а в России все не как у людей, – привычно посетовала, стараясь выровнять дыхание.

      Отчего ее напрягало пройти до квартиры какой-то этаж, ведь это для нее весьма и весьма полезно, Игорь никак не мог понять, но решил списать это на дурное настроение. Все-таки дочь достала до печенок сегодня всех.

      Съев котлету по-киевски, разогретую в микроволновке, что считалось Кирой Серафимовной чрезвычайно вредным и вообще низким моветоном, он немного посидел перед телевизором, потом принял душ и отправился в свою комнату. Посещать сегодня спальню жены не было никакого настроения. Да и было ли оно когда-нибудь?

      Крамольные мысли лезли в голову, мешая спать и заставляя его делать то, что он ужасно не любил – размышлять о своей жизни. Поняв, что уснуть все равно не удастся, вытянулся во весь рост, заложил руки за спину и принялся негромко насвистывать, представляя, как бы он жил, если б не женился на Кире, едва ему стукнуло девятнадцать.

      После тщательного анализа получалось, что не слишком-то хорошо. Существовал бы так же, как все его одноклассники – тянул лямку в какой-нибудь конторе или на заводе, как и они, выслушивал от гипотетической жены укоры в собственной никчемности. А то и вовсе бы спился, что случилось с парой его школьных дружков, ищущих в водке забвения от непосильных тягот жизни.

      В результате постановил, что ему крупно повезло. Ведь стоило ему только заикнуться о какой-либо приглянувшейся машинке или намекнуть куда-нибудь съездить, как все его капризы тут же исполнялись. По сути, Кира – его золотая рыбка. И выглядит она вполне прилично, не сравнить с женами его знакомых, если не считать вовсе уж молодых, конечно.

      Так чем же он недоволен? Присматривают за ним более пристально, чем ему хочется, но это, в принципе, ерунда. Это ему должно даже льстить – ведь жена просто-напросто боится его потерять, вот и принимает превентивные меры, так сказать. А в остальном