Братья. Вячеслав Евдокимов

чудовищный свой лай

      В своём собачьем злобном стиле

      Ввалились яростнейше в Край,

      Ведь вкруг отсутствовали стены,

      И рвались бешено уж вглубь,

      Грызя Людей всех, как Гиены…

      Кричал Зап: «Ярость не голубь!

      Пусть будет Край сплошной пустыней,

      Пусть горы жертв, и вы на них

      С своей неистовой гордыней,

      Пусть будет Пёс в терзаньях лих!

      Народ опешил, не готовый

      Псам дать решительный отпор,

      И на рубеж всё новый, новый

      Уж отступал, хоть шаг не скор,

      Своих, растерзанных, теряя,

      Не мог им чем‐то уж помочь,

      Терял земли крупицы Края,

      Но жаждал Псов изгнать вон прочь!

      Но делал это разобщённо,

      Был хаос действий, невпопад,

      Но жить не смел закабалённо,

      Но погибать за Край был рад,

      Один аж с сворою сражался,

      Был иногда непобедим,

      Являл собой в отваге аса.

      Да будет Слава ввек таким!

      Но озверевшая вон Псина

      Всё подминала Края ширь,

      Была печальная картина,

      Земля за ними – всё пустырь…

      Казалось, Псы неодолимы,

      И жизни Краю уж конец,

      Ведь орды Псов неудержимы,

      Уж тьма растерзанных сердец…

      Добро хватали Псы безбожно,

      Санкционирован грабёж,

      Знать, убивать и грабить можно,

      Кто больше, значит, в том хорош.

      Скотину насмерть загрызали,

      Вокруг напуганной был рёв,

      Аж устрашал он Края дали

      И сотрясал за кровом кров…

      Добро несли в Стан вереницей

      Натужно алчущие Псы,

      Ведь Запу это пригодится,

      От хмеля крови все «косы»…

      Дома валили всей громадой,

      Равняя вровень их с землёй,

      Мчась в Стан с зловещею бравадой,

      Грызя подряд всех пастью злой,

      Вдрызг опьяневши от успехов,

      В свою уверовавши мощь.

      А у Людей в обрез доспехов,

      Вот потому отпор и тощ,

      Все иссякали напрочь силы,

      Рука уж немощна была,

      Тех пасти – ужасы могилы,

      Ужель погибель? Эх, дела…

      Почти пол‐Края в растерзанье,

      Зло жизни косит, как косой.

      – Ужели все мы на закланье,

      Так век трагично кончим свой?

      А как жилось всем благодатно

      За жизнь без страха, милый дом!

      И не страшила горя плаха,

      Не знали, будет что содом…

      Семьёю жили, что Пчелиной,

      Где взяток благ давал мил‐труд,

      К всем Счастье мчалось вскачь лавиной,

      Была Свобода ввек без пут.

      Дома стояли, будто замки,

      Всего сверх нормы урожай,

      Легки в труде всеобщем лямки,

      Лишь пыл настроя не снижай!

      И было небо голубое,

      В нём Солнца яркие лучи!

      И не был каждый ввек изгоем,

      Имели