Глаза во тьме. Галина Гордиенко

чтоб у нас крышу снесло…

      Сергей мечтательно добавил:

      – Помню лишь, что в комнате им пахло. И еще – земляникой.

      – Бредит, – грубовато констатировала Лена.

      Сергей вздрогнул и сказал:

      – Писал – бредил, сейчас уже – нет.

      – И чего ради эту работу Гришке дарить? – осторожно поинтересовалась Светлана. – Ведь тебе и самому она нравится, я же вижу…

      – Ну, уж нет, – вздохнул Сергей. – Иметь перед глазами то, что не можешь повторить…

      – Даже так? – хмыкнул Гришка.

      – Именно, – кивнул Сергей. Помолчал и почти бодро добавил: – Зато – в жилу. Как раз к твоей новой версии о картинах-переходниках. Дерзай!

      Ребята с любопытством уставились на дверь, к которой уже приближалась Карповна. С ее-то весом это угадывалось безошибочно.

* * *

      – А что, неплохо! – воскликнул Гришка, принимая у Карповны небольшое полотно.

      Но потом всмотрелся и замолчал. Девочки столпились за его спиной, рассматривая картину, и тоже не издавали ни звука. Даже Лена никак не комментировала. Что было удивительно.

      Сергей нетерпеливо посмотрел на друзей и потребовал:

      – Ну скажите же хоть что-нибудь! Чего молчите?

      Гришка откашлялся, прочищая горло, и выдавил:

      – А что ты хочешь услышать? Сам говорил – штучная.

      Светлана изумленно протянула:

      – Действительно, такое чувство – лесом и земляникой запахло.

      – И с-солнцем, – шепнула Дина. И улыбнулась, не отводя глаз от картины. – Как я, оказывается, п-по лету соскучилась…

      – С ума все сошли, – Лена заставила себя отойти к компьютеру.

      И даже коснулась его. Потом еще раз пробежалась пальцами по клавиатуре. И по мышке. И по динамикам.

      Компьютер Парамонову успокаивал. Был надежным, привычным и материальным. А Сережкина картина… Непонятно как, но она делала мир хрупким и неустойчивым.

      На долю секунды Лене даже показалось: залитый ярким солнечным светом лес реальнее, чем эта полутемная комната и унылые, засыпанные мокрым снегом улицы за окном. Реальнее, чем даже она сама, Лена! Ведь в ней нет той праздничности, того торжества красок и эмоций…

      Кому такое могло понравиться?

      Только не ей!

      Поэтому Лена передернула плечами и проворчала:

      – С кем я дружу?!

      – А то ты не знала – с кем, – ухмыльнулся Гришка. Развернул полотно рисунком к стене и виновато сказал Сергею:

      – Пусть так пока. А то я не смогу не смотреть.

      Сергей улыбнулся:

      – Все-таки – «штучная»?

      Гришка кивнул:

      – Без сомнения. – И серьезно добавил: – Такое, наверное, раз в жизни удается. Тебе повезло.

      Глаза Сергея стали печальными, и он подумал: «Этого я и боюсь!» Потом натужно весело воскликнул:

      – Ты, Лапшин, мне зубы не заговаривай! Трепал языком? Трепал! Теперь расплачивайся!

      – Или, – фыркнула Лена, мгновенно уловив мысль Сергея, – признайся, наконец, что ты – трепло. Самое обычное. Ну хоть раз в жизни признай! И поставим