Полное собрание стихотворений. Дмитрий Кленовский

испекла,

      Лампадку задула и котят утопила.

      С ней мне не жить! И подался прочь

      Нищим мальчонком, босым и рваным.

      В черную, злую, глухую ночь,

      В черные, злые, чужие страны.

      Жизнь моя с виду не так плоха:

      Днем – с земляками играю в прятки,

      Ночью… – кто ночью меня слыхал?

      Зубы в подушку – и все в порядке.

      Дома, известно, беда и стыд,

      Чахнут меньшие, что лен в бурьяне.

      Мачеха косится и сопит,

      Ножик поточит и в щелку глянет.

      Верится только – не век страдать,

      Правды хоть мало, но есть на свете.

      Как не живуча карга, а, глядь,

      Переживут ее все же дети!

      День подойдет – и вернусь назад,

      Знаю, найду лишь забор да стены.

      Взглянут меньшие с тоской в глаза…

      Чем накормлю их, во что одену?

      Нету для милых мошны тугой,

      Пряников сладких, цветных нарядов…

      Перекрестясь на угол пустой,

      С ними за стол их убогий сяду.

      Корку предложат – и той я рад,

      Сам же, коль нет ничего другого,

      Тем поделюсь, чем одним богат:

      Светлой улыбкой и чистым словом.

      1952

      146-148. Царскосельские стихи

      1

      Когда я мальчиком с тобой дружил.

      Прекрасный город одиноких статуй.

      Густой сирени и пустых дворцов.

      Тебя еще не посетили беды:

      Твой Гумилев был юношей веселым.

      Ахматова – влюбленной гимназисткой.

      А Иннокентий Анненский еще

      Не задохнулся на твоем вокзале.

      И даже Пушкин твой казался мне

      Еще не мертвым и не взрослым даже.

      А шумным одноклассником моим.

      Прошли десятилетия. Не счесть

      Твоих утрат. Твои дворцы во прахе

      Лежат. Твои поэты казнены

      Презреньем, пулею или молчаньем.

      И только имя Пушкина одно

      Еще, как встарь, сияет над тобою

      Прекрасным обещанием, залогом

      Грядущей правды.

      1954

      2

      Казненных муз умолкший городок!

      Ты сам отрекся от своей же славы,

      Ты грязной тряпкой вытер след кровавый

      И притаился… Или изнемог?

      И странно: в нашей нищенской судьбе,

      Не чающей ни милости, ни срока,

      В чужой ночлежке нашего далека

      К тебе мы ближе, чем ты сам к себе.

      Для нас одних звучат твои сады.

      И шевелятся статуи, и зданья

      Хранят неизгладимые названья

      И даты несмываемой беды.

      И обезглавленных тобою муз

      Еще садятся тени рядом с нами

      И говорят стихами и слезами,

      И знаем мы: «Прекрасен наш союз!»

      …Ты значишься на карте? Это ложь!

      Тебя там нет, – мы тоже знаем это!

      Ты вместе с нами странствуешь по свету

      И вместе с нами – скоро! – ты умрешь.

      1953

      3

      Наверно, там еще и ныне

      Цветет сирень, журчит вода

      И