Я прошу прощения. Анна Демидова

рную дыру, и справиться с этим – это начисто стереть все воспоминания. Но разве можно отказаться от всего того, что мы пережили, держась крепко за руки? Ведь, кроме ада, был и рай, понятный только нам двоим. И вот теперь ничего нет.

      А как хорошо все начиналось…

      Отрезок 1

      А как начиналось? На самом деле я думаю, что началось все гораздо раньше, чем я думаю.

      Классический балет есть замок красоты,

      чьи нежные жильцы от прозы дней суровой

      пиликающей ямой оркестровой

      отделены. И задраны мосты.

      (И. Бродский)

      Я не была балериной от Бога и не считала балет своим призванием, просто я слишком много времени посвятила этому жестокому миру изувеченных пальцев и психики.

      – И, батман, девочки! И раз… И два…

      Голос нашей балетмейстер-дамы врезался мне в память вместе с воспоминаниями о контрольных взвешиваниях и бесконечных часах возле станка.

      – Подтянули зад! Вы здесь не Плисецкие и даже не Волочковы, жир со всех сторон лезет!

      Оскорбления – это неотъемлемая часть становления любой танцовщицы. Классическая школа сурового балета. После батмана будут гранд-батманы. Сначала правая нога, потом разворот на 180 градусов возле зеркала и махи левой ногой с идеально прямым коленом. Когда работает тело, мозги обычно отдыхают. Механическая работа, в которой главное – тянуть носок, держать спину ровно, зажать ягодицы «в кулачки» и поднимать ногу выше чем на 90 градусов. О карьере в балете я заканчивала мечтать обычно на растяжке, когда в прямом смысле слова «провисала» между стулом и шведской стенкой в шпагате «с прогибом». Раскачивалась, надавивши на колено. Никакой боли нет. Только правая нога растянута больше, чем левая, и мне приходится хитрить – подвигаю стул ближе к шведской стенке, чтобы не так сильно «провисать». Там проходила большая часть жизни восемнадцатилетней воспитанницы балетного училища Варвары Ворошиловой.

      Тот летний день, почти десять лет назад, возможно, мог бы закончиться, как и сотни предыдущих, усталостью юной балерины, но все пошло по совершенно иному сценарию. Все закончилось окончанием балетного училища экстерном по собственному желанию. И вот как это было.

      Ровно так же, как эта книга состоит из слов, а слова из букв, балет соткан из движений. Четкие и неукоснительные позиции тела, классические положения рук и ног, вращения, прыжки и движения – все это танец балерины.

      Балетмейстер-дама следила за каждым нашим движением. Поскольку обычно мы с девочками становились в шахматном порядке, то спрятаться от ее взгляда было практически невозможно. Кстати, если преподаватель начинала демонстративно выявлять безразличие, то хуже не придумаешь – тебя списали.

      В зале стояла духота, и кто-то попросил открыть окно. Прохладный ветерок залетел, как очень странный и нежданный гость в нашу обитель скуки и монотонности. Там, за пределами нашего мира, шла жизнь. Прямо под окнами балетной школы работал бассейн с голубой, прозрачной, манящей водой. В душном и так настойчиво пахнущим женским потом зале этот кафельный океан мне казался раем.

      – И… еще раз… Пробуем с выбрасыванием ног… Коровы толстожопые…

      Я до сих пор помню, что случилось в следующую секунду. Я повернула голову, и в окне увидела его. Он надевал плавательные очки и готовился к прыжку в воду с бортика. Совершал совершенно привычный для него ритуал и даже не подозревал, что именно в эту секунду на него смотрит девушка, которая совершит для него не один прыжок «па де ша», имитирующий легкий, грациозный прыжок кошки.

      Первая встреча всегда оставляет в памяти резонанс: мы можем быть теми, кем хотим, это же ноль – точка, с которой все может начаться, но вряд ли кто-то придает значение первому слову, первой улыбке и первой неудачной шутке. Это потом, спустя годы, в памяти отчетливо складывается узор из всего «самого первого», потому что первое – всегда, всегда незабываемое.

      – Девушка, это мужская раздевалка.

      Я никогда не была стеснительной, тем более не знала, что у пловцов раздевалки не подписаны. После репетиции я решилась на отчаянный шаг – найти «Нептуна» – и просто спустилась на первый этаж, даже сама не поняла, как оказалась в этом рассаднике тестостерона. Но передо мной стоял Он – мой идеально атлетически сложенный принц. В полотенце на бедрах. Какая же глупая ситуация… Я моментально покрылась пунцовой краской и выскочила из здания.

      Пловец догнал меня уже почти возле остановки.

      – Сумку бросила, с тапками этими своими…

      – Это пуанты, – ответила я и поняла, что «пропала».

      Навсегда. Насовсем. Навечно. Голубые глаза, волосы цвета пшеницы, широкие плечи и улыбка самого доброго и красивого в мире человека. Моего. Настоящая любовь с первого взгляда в 18 лет.

      – Я не из ваших, балетных, я в этом не шарю. Клим, кстати.

      – Варвара, – протягиваю руку для знакомства.

      Знаю, что для девушки куда естественнее было бы подставить щеку или как-то лукаво подморгнуть,