Восточный плен. Княгиня. Часть первая. Мариша Кель

отчётливо произнесла на турецком:

      – Я могу помочь. Я знаю как!

      Красивые глаза смотрели на неё с удивлением сквозь прореху в грязной истлевшей ткани.

      – Снимите это, – указав на тряпку на его голове, скомандовала она.

      Вторая волна подступающего кашля заставила мужчину повиноваться. Позволив Мари освободить от ветоши хотя бы нижнюю часть лица, он вновь погрузился в терзающий грудной кашель, напоминающий безудержный лай.

      Мари не заметила возвращения Арифа, но она почувствовала его присутствие спиной.

      Ни слова не говоря, он протянул ей кружку с водой.

      Наспех его поблагодарив, Мари прибавила:

      – Попросите его попытаться сделать глоток. Пусть попробует дышать ровнее… Насколько это возможно.

      Ариф кивнул и перевёл мужчине просьбу Мари.

      Распахнутые глаза из прорези с нескрываемым живым интересом неотрывно наблюдали за действиями женщины.

      Вытащив из-за пазухи белоснежный льняной платок – он был неотъемлемой частью женского гардероба в подобном климате, – Мари щедро смочила его водой. Приложив кусочек материи к губам страдающего, она медленно произнесла:

      – Пейте…

      Когда губы мужчины крепко сжались и дыхание чуть успокоилось, он начал понемногу высасывать из ткани живительную влагу.

      – Вот и хорошо… Молодец… Правильно… – кивала, подбадривая и успокаивая его, Мари. – Пейте, пейте…

      После пяти глотков незнакомец устало прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла.

      Мари отёрла ему губы и, поднявшись с колен, встретилась с тяжело-задумчивым взглядом Арифа.

      – Нам пора, – произнёс он и стремительно вышел из лавки торговца.

      Только когда колокольчик звякнул, а двери захлопнулись, Мари перевела удивлённый, непонимающий взгляд на Мурад-бея.

      – К котлу ума нужен ещё черпак счастья, – только и произнёс старик.

      Но Мари, не поняв его слов, поклонилась и вышла вслед за Арифом, звякнув на прощание колокольчиком входной двери.

      Глава 3

      Абдул-Меджид, тридцать первый султан Османской империи, старший сын Махмуда Второго, сидел напротив Арифа-паши за массивным письменным столом из тёмно-красного дерева. В молчаливом раздумье он поднялся на ноги и неспешно подошёл к распахнутому окну.

      Солнце ярко светило в разноцветные стёкла окон кабинета, отчего на смуглом красивом лице султана играли цветные лучи.

      Вдоль ближайшей стены от самого окна располагались ряды книжных шкафов с разными редкими книгами от древних писаний до греческой и латынской классики, увесистые тома по философии и научной литературе, а также разнообразная подборка иноземных писателей и поэтов. Медж всегда питал большое уважение к своей стране, но, путешествуя, он научился также ценить и уважать культуру всех великих цивилизаций. Если бы только и его подданные имели столь же широкие взгляды…

      Абдул-Меджид