Аллетриния. Светлана Алафинова

не опытному глазу было видно, что она знает ответ, но страх и зажатость не давали ей произнести ни слова. Но, тем не менее, она встала, и даже попыталась ответить на заданный вопрос. Но, не дав не то чтобы закончить, но даже начать девочке отвечать, Даншин грубо оборвал еще не слетевшие с ее губ слова.

      – Садись! – преступил он к страстной тираде. – Да как вы не понимаете, что только музыка вечна! Если хотите знать, ученые уже давно ищут вечный двигатель, и тому, кто его изобретет, полагается нобелевская премия. Вы знали об этом? – и сам же ответил. – Нет? Зато я, я один знаю ответ на вопрос. Что есть вечный двигатель?! Это музыка!!! Музыка, говорю я вам. Вот что вечно! Она всегда была, есть и будет! Ее не надо изобретать, ее можно только раскрывать, усовершенствовать. А ты, ты…

      С каждым произнесенным словом лицо Даншина приближалось к бледному от страха личику Анечки. Девочка вжималась в стул как в единственную надежду на спасение. На лбу ее выступили капельки пота, глаза увлажнились, и из них уже вот-вот были готовы выплеснуться слезы. Однако среди этой напряженной ситуации, вверх взметнулась одинокая рука. Краем глаза учитель заметил ее.

      – Ну что еще? – рявкнул Даншин зычным голосом. – Ты желаешь ответить, или решил отвлечь меня от обучаемого процесса всего лишь по какому-нибудь пустяку?

      Но эти угрозы ничуть не смутили хозяина поднятой руки. Он встал, обернулся к учителю, и как будто бы ни в чем не бывало…

      – Александр Иванович, – спокойным голосом начал Иван. – А мой дедушка вас знает.

      Наступила пауза, во время которой Даншин начал медленно отклоняться от Ани, и переводить свое внимание на новую, как он посчитал жертву. До него, так же медленно стал доходить смысл сказанных учеником слов.

      – Да? А, кто у нас дедушка? – как-то неестественно спокойно поинтересовался преподаватель. Всему классу было известно, что это спокойствие довольно тяжело дается Даншину. И это спокойствие может в один миг превратиться в такой ураган, что хоть держись за парты – сметет. Еще бы, его оторвали от любимого занятия, третирования слабого беззащитного ученика.

      Но словно не замечая этого, Иван так же спокойно ответил:

      – Юрий Конев.

      На этот раз пауза затянулась еще на большее время, чем до этого. Вероятно, в памяти Санька стали всплывать давно минувшие «счастливые» деньки. Как его за очередной выпендреж и стукачество мутузили его друзья, в числе которых наверняка присутствовал и тот самый Юрий Конев. Но Даншин ничем не выдал своих далеких воспоминаний, и уже нормальным спокойным голосом произнес:

      – Как же помню. При встрече, передавай ему привет. Будешь хорошо себя вести, будем дружить.

      Сбив, таким образом, с Даншина агрессивный пыл, урок был закончен на более спокойной уравновешенной ноте.

      А после урока музыки к Ивану подошла Аня. Она застенчиво посмотрела на своего спасителя.

      – Спасибо тебе, Вань.

      – О, ты знаешь, как меня зовут! –