Чаша роз (сборник). Мэри Джо Патни

В Роузуэлле некого бояться.

      Но это была незнакомка. Монахиня, но одетая в черное, а не в неотбеленную шерсть, как принято в Роузуэлле.

      Горбатая старая женщина явно нуждалась в посохе, который держала в правой руке, ее шея болезненно изогнулась, когда она подняла глаза на Глэдис. Что привело ее в Роузуэлл?

      – Сестра, могу я помочь вам?

      – Меня зовут сестра Уэнна, я пришла из Торхолма.

      Глэдис почувствовала прилив волнения. Этот монастырь расположен у подножия холма поблизости от Гластонбери.

      – Должно быть, это особая честь – находиться так близко от Гластонберийского аббатства, сестра. Это святое место.

      – Оно было святым еще до Христа.

      – Ничто не может быть святым до Христа, – возразила потрясенная Глэдис.

      Женщина нетерпеливо прищелкнула языком.

      – Тогда почему люди почитают его?

      – Из-за Иосифа Аримафейского. Потому что наш Господь мог бывать там.

      Снова нетерпеливое прищелкивание.

      – А почему святой Иосиф и наш благословенный Господь приехали туда?

      Глэдис глаза вытаращила от такого необычайного вопроса. Но ухватила суть.

      – Они там были? Это известно?

      – Да, были, – сказала сестра Уэнна, но так, словно это не относилось к делу. – Вопрос – почему? Потому что даже тогда это место было святым. Оно и холм. Как ты знаешь.

      – Я? – Глэдис виновато попятилась. – Я ничего о таких языческих делах не знаю. Это богопротивно.

      Сестра Уэнна, это порождение сатаны, пришла искушать ее еще больше?

      Словно прочитав ее мысли, старая женщина перекрестилась.

      – Шестьдесят лет я была монахиней в Гластонбери, так что не считай меня посланницей дьявола. Многие места в Англии почитались нашими предками до Христа.

      – Только не моими. Мы норманны.

      – Наполовину. Твой гасконский дед получил земли и вдову человека, который погиб в битве при Гастингсе. Ты не знала?

      – Н-нет, – изумленно пролепетала Глэдис. – Мне никогда не рассказывали подробности о моих предках, а в Роузуэлле о таких вещах не любопытствуют.

      Сестра Уэнна подняла кустистые брови, словно знала о греховном любопытстве Глэдис.

      – Теперь знай: его жена, твоя прабабушка, происходила из особенной семьи.

      – Особенной? – переспросила Глэдис. – В каком смысле? – Этот разговор ее тревожил, ей хотелось, чтобы вернулась сестра Элизабет. Хотелось, чтобы не подкрадывался вечер, превращая солнечный свет в огонь заката.

      Вместо ответа старая монахиня требовательно спросила:

      – Что ты думаешь о Гластонбери?

      – Ничего! – воскликнула Глэдис, отказываясь сознаваться, но потом попыталась прикрыть вину болтовней. – Я попала сюда младенцем, так что если меня и брали туда, я этого не помню. Это традиция моей семьи – седьмого ребенка отдают церкви…

      – Да-да, я знаю. Благословенный седьмой ребенок из рода гааларл. – Когда Глэдис уставилась на нее, услышав странное слово, монахиня покачала головой: – Ты даже