Свобода. Владимир Козлов

кивнул.

      – Теперь – о концепции нашей работы. Мы должны делать продукт. И продукт – для читателя. Это раз. И для рекламодателя. Это два. Что интересно лично тебе или мне – это дело десятое. Ты можешь слушать какую угодно музыку и читать что угодно – но все это ты, как говорится, оставляешь там, за дверью. Здесь твой приоритет – то, что хочет читатель. Если он хочет читать про Машу Распутину, то мы будем писать про Машу Распутину. И если рекламодатель захочет, чтобы мы написали про Филиппа Киркорова, мы будем писать про Филиппа Киркорова. Такая наша политика…

      – Да, я понимаю…

      – Сколько тебе нужно времени, чтобы там уволиться?

      – Две недели. По законодательству…

      – Хорошо. Значит, напишешь заявление в отделе кадров – прошу принять меня на работу, и тэ дэ и тэ пэ. Трудовая книжка есть?

      – Да.

      – Ну и отлично.

      Редактор встал, улыбнулся.

      – Думаю, все у нас получится.

* * *

      Я снял трубку черного старого аппарата, набрал номер. Влад ответил после пятого гудка.

      – Привет, это Андрей!

      – Привет, привет! Ты уже в Первопрестольной?

      – В ней самой…

      – Когда приехал? Утром? Хватай свои шмотки – и дуй ко мне. Переночуешь, а завтра начнем искать тебе хату…

      – Я уже снял квартиру…

      – Ничего себе… Ты просто как летучий голландец…

      – Прямо с поезда – и в агентство.

      – А в каком районе хата?

      – Метро «Отрадное». Вернее, не совсем у метро – на автобусе пять остановок.

      – Это нормально. А сколько денег?

      – Триста баксов.

      – А вот это слегка крутовато. За три сотни можно было и получше хату найти… Или такую же, но дешевле… Ладно, что сделано, то сделано.

      – Как ты в Сочи слетал?

      – Неплохо, весьма неплохо. Но неделя в Москве – и все, как будто и не уезжал. Рутина затягивает – просто вообще. Что, повидаемся вечером, пива попьем?

      – Давай лучше завтра. Отдохнуть хочу…

      – Не, завтра я занят… Ладно, на неделе тогда или в следующие выходные… Все, давай.

      – Пока.

      Я положил трубку, отодвинул аппарат. Стол был покрыт красной скатертью с круглыми пятнами от чашек. У стен, один напротив другого, стояли два потертых дивана, в углу – выгоревший полированный шкаф. Над дверью висели оленьи рога. За стеклом старого серванта лежали несколько журналов «Караван историй», детективов в мягких обложках, газет «Советский спорт», стояли школьные учебники по химии и алгебре для девятого класса, фигурки из киндер-сюрприза, несколько хрустальных рюмок и чашка «Санкт-Петербург» с выщербленным краем. Во всей квартире старые вещи хозяев перемешались с оставленным прошлыми жильцами ненужным или забытым барахлом.

      Я вышел на кухню. Над столом были прилеплены календари за несколько лет – девяносто второй, девяносто четвертый и девяносто пятый. На девяносто пятом улыбалась девушка в купальнике, держащая в руке стакан с соком. Я посмотрел в окно – на двор с поломанными качелями,