Сердце феникса. Новая реальность. Елена Белова

И тогда она окончательно потеряет Огонь.

      Я не хочу!

      Не хочу, не хочу, к дьяволу, убирайтесь!

      Она толкнула ближайший «сталагмит», обжегший диким холодом, злой ненавистью, и перед глазами замелькали-пронеслись картинки-осколки… прошлое.

      …в тот день она увидела дождь. Не просто увидела, а поняла, что маленькие светлые капли, которые только притворяются холодными, на самом деле отплясывают веселый звенящий танец. Танец лета. Она забыла про скучные дротики, они ведь мертвые и злые, они подождут. А ей куда важнее было другое – стать вот такой же капелькой, веселой, звенящей, легкой! Закружиться в солнечных струйках, затанцевать, заскользить по мокрой плитке тротуара. А потом пришла мама и очень рассердилась. Очень.

      Лина прижала к щекам ладони, заново переживая те пощечины… а в сознание уже проталкивалась острыми колючками-льдинками новая картинка.

      Семнадцать. Восемнадцать. Девятнадцать. Как же она ненавидит цифры! Не те, что почти поет мисс Родригес в школе танцев, а те, которые мучают нескончаемыми отжиманиями, километрами бега. От которых дрожь бьет и темнеет в глазах.

      – Плохо! – По плечам словно плещет струйка кипятка, и руки невольно подламываются. – Плохо, Лина. Где твоя сосредоточенность? Все сначала.

      Я ненавижу… цифры.

      И еще, еще.

      День, когда, светясь от счастья, она прилетела из школы танцев к бабушке, торопясь поделиться своей победой на конкурсе, и нарвалась на мать, которая ледяным голосом приказала готовиться к посвящению.

      Когда принесла домой щенка.

      Когда в первый раз убила… и пришла домой со сломанной рукой. Он был колдун, и не из последних, а страховки не было… и нарвалась на разбор ошибок вместо помощи.

      Так и вырастали они – маленькие сосульки из ненависти. Ненависти, посеянной чужим холодом. Мама, зачем?

      Я не хочу. Я больше не хочу. Не смейте больше меня трогать, это моя жизнь! Моя!

      Огненный вихрь.

      Не хочу!

      Клубящееся пламя, неистовый жар. И столб черного льда тает и плавится… оплывает. И нет его, нет, нет.

      Лина с усилием разомкнула ресницы. В теле еще бродил жар, губы были солоны, точно от крови. Серые стены пещеры плыли перед глазами. Что такое…

      Феникс уже очнулся, окутал крыльями, щедро делясь теплом, подпитывая силами, и в глазах потихоньку прояснялось, но пол еще протаивал и вспухал какими-то уродливыми черными горбами.

      Горбом.

      Одним. Лина с усилием сглотнула горячий ком – под ногами лежало тело заказчика.

      – Так, – сказал внутренний голос на редкость спокойно и рассудительно. – А вот это, похоже, конец.

      Вот так. Мать не простит. Тот, кто подрывает репутацию клана, на снисхождение рассчитывать не может.

      Лина медленно подняла руки, убирая с лица волосы. Тело работало как-то нечетко, замедленно, словно снова где-то под кожей застрял шип, посылая в кровь отраву. Мертвое лицо заказчика слоилось и плыло: рот, глаза… Казалось, он еще усмехается, предвкушая развлечение.

      Стоп.

      А ну соберись.

      Распустилась!