Логово Льва. Забытые рассказы. Василий П. Аксенов

своей развинченной походкой, поднял лапу, и как будто не было этих трех лет, как будто не выгоняли их обоих из университета, как будто вот сейчас они сядут в Теркин «Москвич» и покатят куда-нибудь к Кириллу, у которого уже собрались ребята, кто-то тихо бренчит на пианино, а Таня стоит у окна со своим странным, отчужденным видом. Ага, вот почему приход Герки вызвал у него какую-то смутную тревогу и неприязнь, да, пожалуй, неприязнь. Таня стояла между ними всегда, загадочная Таня, которая проводила время в их компании, но не давала к себе притронуться. И еще было что-то, что мешало им по-настоящему сдружиться, может быть, даже более важное. Всегда, когда они начинали спорить, дело доходило чуть ли не до драки. К счастью, спорили они тогда мало. Но вот прошло три года, и если Герка так же изменился, как он… Это даже любопытно.

      Когда они вышли из подъезда, Глеб вздрогнул: напротив в тени стоял серенький «Москвич».

      – Узнаешь старую лошадь? – засмеялся Герка. Он вел машину, как и раньше, уверенно и небрежно, одной рукой поворачивая баранку.

      – На днях новую получаем. Папаша тут время даром не терял: квартиру получил и все такое. Кури!

      Он протянул Глебу хрустнувшую целлофаном пачку «Пелл Мелл».

      – Откуда это у тебя? – поинтересовался Глеб.

      – Снабжает тут один деятель.

      По Гренадерскому мосту они пересекли Большую Невку, выехали на Кировский и помчались к Неве.

      – Куда везешь ты меня, Геракл, уж ли на Невский?

      – Невский проспект, Невский проспект, сколько приятных лиц…

      – Помнишь, черт?

      – Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля, сколько дам и девиц…

      Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

      – Ты видел кого-нибудь из наших?

      – Здесь никого нет, все разъехались, одни мы с тобой остались, Глебка.

      – А сигареты приятные. О Кирилле ничего не слышал?

      – Эй! Сумасшедшая тетка, лезет под колеса. Кирилл? Где-то на Урале, многотиражкой ворочает. Неплохо мы жили, правда?

      – Что ты говоришь? На Урале? Не думал, что Кирилл с места сдвинется.

      – Ну! Я тебя больше удивлю: Мишка, наш Майкл, учительствует на Камчатке. Пишет, что доволен жизнью. Знаешь английскую поговорку: если не можешь заниматься тем, что любишь, полюби то, чем приходится заниматься. Что-то в этом роде.

      – Брось трепаться, я понимаю Мишку. Представь: Камчатка, школа, затерянная в сопках, оленьи тропы, просторы какие!

      – Ложная экзотика! Ты всегда был… Смотри, таксёр, зараза, на обгон идет. Эх, ловкач! Помнишь парней из медицинского, Владьку, Лёху Максимова? Вот где экзотика – устроились врачами на суда дальнего плавания.

      – Это здорово, но, между прочим, для врача погибель: работы-то нет никакой. Вот нашему бы брату филологу…

      – Зато валюта, мин херц, шмотки навалом. Стоп, приехали!

      Они прошли сквозь вертящиеся двери и поднялись в лифте на шестой этаж, в ресторан. Давно Глебу не приходилось бывать в таких местах. Зал был пуст: обеды кончились, а вечерняя публика еще не собралась. Стеклянный купол пропускал многоцветные лучи закатного неба. Через полчаса здесь зажгутся